– Послушай, Рейчел. – Она посмотрела мне прямо в глаза и положила мягкую теплую руку на мою дрожащую ладонь. – Мы тебе не враги. Мы хотим помочь вам всем и найти того, кто… – Она замялась и поджала губы. – Найти виновного во всех этих преступлениях.
– Вы подозреваете его, – равнодушно произнесла Рейчел. – Он способен на это. Я чувствую, что он мог это сделать, мог играть со мной, давать подсказки…
– Он больше не причинит никому вреда, – мягко произнесла агент.
– Надеюсь, что вы правы, мисс… Ошибки нынче дорого стоят.
– Если вдруг захочешь поговорить… рассказать что-то или поговорить про Ричарда… – Она распахнула полы строгого пиджака и достала визитку из внутреннего кармана. Взгляд Рейчел скользнул по пистолету, закрепленному на поясе. – Звони мне. – Она протянула телефон. – Или найди меня в здании. Можешь спрашивать у агентов, они тебя проведут. Я – агент Медлин Джонсон. Твои показания могли бы нам помочь значительно ускорить следствие. К тому же… Ты ведь хочешь работать в этой сфере.
– Да. Хорошо.
– И… Я могла бы переговорить с агентами и разрешить тебе частичный доступ в особом порядке. – Она улыбнулась. – Если ты хочешь, конечно. Но нам потребуется полное сотрудничество, ценная информация, показания… Что угодно, чтобы преступник получил реальное наказание.
– Я… Конечно. – Рейчел чуть нахмурилась, не веря своим же словам. – Да, сделаю все, что от меня зависит.
– Вот и отлично. – Женщина еще раз поджала губы. – Отдохни, Рейчел. Завтра предстоит трудный день.
– Мы не можем этого сделать! – решительно заявил Хоупкинс. – Допустить подозреваемую до расследования? Я начинаю сомневаться в вашей компетенции, агент Джонсон. Вас уже отправляли в принудительный отпуск, вы должны были пройти курс у психолога.
– Я прошла, – жестко ответила женщина. – И вы это знаете. Но если вы уже арестовали Маккензи, ее показания могут быть крайне полезны, потому что все улики косвенные. Без чистосердечного признания он соберет толпу свидетелей, которые скажут, что он безупречный парень с блестящим будущим. – Голос агента повысился. – Скажут, что он не мог такого сделать… А она… Она может доказать, что он жестокий. Но ни одна жертва в здравом уме не будет давать показания в суде, когда не уверена, что обидчика посадят. Если наше дело развалится, мы сумеем хотя бы обвинить его в причинении ущерба здоровью… Мы выиграем время.
– Разделяйте личное и рабочее. – Агент Хоупкинс покачал головой. – Насколько я помню, вы все же добились запрета на приближение для своего бывшего мужа. Я понимаю, что вы хотели иного исхода, но такова система правосудия, – отчеканил он. – Если у нас не будет веских оснований продлить арест Ричарда, мы его выпустим. Работа должна подчиняться букве закона неукоснительно.
– А я когда-то верила в дух закона, – горько проговорила женщина и скрестила руки на груди.
– Достаточно. – Мужчина покачал головой. – Вы знаете, как мне было жаль. Но я не мог солгать под присягой, чтобы добиться срока для него.
– Я вас и не просила, – покачала головой Медлин и устало опустилась на стул.
Она не раз сомневалась, что ей надо возвращаться на службу, однако без работы она стремительно погружалась в омут отчаяния, стала боязливой, ее одолевала паранойя.
Мужчина окинул импровизированную доску тяжелым взглядом. Хоть логически нельзя было сузить круг подозреваемых, его не покидало ощущение, что убийца все время находился где-то рядом с местом преступления, чтобы иметь контроль. На белоснежной доске в самом верху было закреплено четыре фотографии студентов, взятых из их личных дел.
Шон Беннет. Ричард Маккензи. Джеймс Холланд. И Рейчел Симмонс.
Последнюю фотографию он добавил недавно, после беседы с психологом и детективом Сандерсом. Она не подходила под профиль, но в деле было столько белых дыр, что нельзя утверждать наверняка. Однако агент понимал, что они еще не разгадали самое важное: принцип выбора жертв. Сначала им казалось, что выбор абсолютно случайный, но способ и средства подразумевали точечный удар, замаскированный под массовый.
Кто-то знал, что Рут Барбер была склонна к извращенным плотским утехам. Кто-то знал, что местные пончики не ест никто, кроме Джоан. В конце концов, кто-то знал, что пунш попробует один человек, хоть последний шаг и был ужасным риском.
– Насчет Рейчел… – Медлин раздраженно вздохнула. Она хотела нарушить давящее молчание. – Это поможет нам увеличить контроль. Мы будем держать ее максимально близко.
– Знаете, что хуже отсутствия информации?
– Дезинформация. – Женщина вздохнула, вспоминая извечные слова их почившего капитана.