Маккензи присел рядом с трупом, доставая из кармана ключ. Он не с первого раза смог попасть в замочную скважину. Парня не покидало странное чувство опасности. Инстинкт раненой антилопы, которую в ловушку загоняет стая львов. Но… Разве он сам не был тем самым хищником? Он нервно обернулся, но столкнулся лишь с непонимающим взглядом Рейчел. Выдохнув, парень сложил наручники, чуть испачканные в крови, в ящик. Заметив пятнышко, Симмонс его остановила.
– Погоди… На них его кровь.
Она так и знала. Взять мягкие наручники было вынужденной мерой: если бы на теле Шона остались характерные синяки, возникло бы немало вопросов, отвечать на которые совсем не хотелось.
– Сожги мягкую часть и забрось куда-нибудь вглубь, – чуть рассеянно скомандовала Рейчел.
Маккензи молча достал зажигалку из кармана Шона и поджег ткань. Он чувствовал себя исполнителем, марионеткой в руках кукловода. Ричард старательно гнал от себя это навязчивое, неприятное чувство, но никак не мог от него избавиться. С самого начала исполнения их общего великого плана Рейчел будто отдалилась от него. Не желала разговаривать даже тогда, когда ни камеры, ни свидетели не могли помешать.
Когда нужная часть сгорела, Маккензи кинул наручники в один из ящиков металлического шкафа, в котором хранилось еще два герметичных пакетика с цианидом, тот самый нож, которым убили Рут, и пачка сигарет, украденная Рейчел из комнаты Беннета. Она долго думала, стоит ли делать это, ведь в первую встречу он соврал, что не курит. Однако после вечеринки сомнений не оставалось.
Тем временем девушка открыла один из шкафов и достала оттуда герметичный пакет с окурками, которые она собрала под окном Шона, пока не были поставлены камеры. Симмонс высыпала их в пепельницу, стоявшую на столе.
– Готово, – удовлетворенно произнес Ричард. В нем наконец проснулась долгожданная эйфория, затмившая на миг все неприятные чувства. – Мы сделали это… – не веря своим собственным глазам, произнес он.
– Не совсем, – медленно произнесла девушка.
– Почему? Все чисто…
Выстрел. Он разорвал тишину неожиданно, слишком уж резко. Резанул уши, отдался пульсирующей болью где-то в животе.
Ричард ошарашенно посмотрел на девушку и сделал шаг вперед, однако гравитация оказалась сильнее. Он упал на пол, не успев даже подставить руки. Бесславно, неловко. Марионетке обрезали все нити. Маккензи пытался понять, что произошло, но раздался еще один оглушающий выстрел.
Секрет может хранить только один человек. Это простое правило, что давно выучила Симмонс. Одна тайна на двоих – это слишком много. С самого начала Ричард был обречен, хоть и не догадывался об этом: он был слишком ослеплен своим превосходством, никогда не умел отбросить в сторону эмоции. Это была его слабость, которая могла стать той самой глупой, фатальной ошибкой. А Рейчел не могла позволить себе такую роскошь, как риск. Маккензи был живым мертвецом, топчущим землю в ожидании неминуемой гибели.
Ричард изначально испортил ее план. Она четко определила срок каждого убийства, а Джоан Ривз не должна была погибнуть в том кабинете. Это вынудило ее пересмотреть расписание и форсировать события. В течение всего времени ее злило неведение, отсутствие возможности сделать все идеально, как она и планировала. Ведь все, от и до, придумала она. Она позволила Маккензи думать, что его мнение имеет значение, что он принимает участие в деле всей ее жизни, однако он даже с простыми инструкциями справиться не сумел. Поставил ее под удар, оставил на растерзание волкам. Не предупредил, не дал времени подготовиться, а сам самодовольно считал свою выходку хорошей идеей. Симмонс раздраженно фыркнула.
Она мечтала убрать Ричарда практически с самого начала. Он почти привел ее к провалу. Бесполезный, бездарный, глупый. А сейчас, к ее счастью, еще и мертвый. Так он был в разы полезнее. Сейчас у Симмонс была убедительная версия смерти Джоан. Картина вновь сложилась. От этого чувства баланса и согласованности девушка облегченно выдохнула.
Она знала, что не со всем справится сама, однако ее тяготила мысль, что самодовольство Ричарда сыграет плохую шутку. Сейчас она была вновь одна, бесспорно и всеобъемлюще владела страшной тайной, способной разрушить ее жизнь.
– Вот теперь пора звонить в службу спасения, – наконец сказала Рейчел самой себе.
Глубоко вздохнув, она посмотрела на лампу, чтобы глаза заслезились. Затем Симмонс приставила пистолет к самому боку, чтобы не задеть жизненно важные органы, и выдохнула. Пришлось чуть отвести дуло дальше от тела, чтобы на коже и на одежде не остались следы пороха или штанцмарки: нельзя допустить, чтобы ранение было похоже на «самострел». Прикрыв глаза, Рейчел нажала на спусковой крючок. На миг звук выстрела оглушил ее. Пошатнувшись, девушка схватилась за дверной косяк, зажала рану рукой и ошарашенно посмотрела на свою окровавленную ладонь, прежде чем провести ей по лицу. Нужно выглядеть ужасно, тогда ее история будет звучать реалистичнее.