Группки туристов, глупо хихикая, обшаривали скользкие стены, периодически пропадая из виду и возникая вновь в каких-то изогнутых плоскостях. Они перекликались, как диковинные птицы в джунглях - резковатыми и какими-то искусственными голосами. Казалось, им вовсе не так смешно, как они пытаются показать.
Своих друзей среди них Лео пока не удавалось разглядеть. Ему обычно легко давались головоломки, и он решил, что не пойдет за толпой, которую вел за собой многодетный папаша-американец с рюкзаком с визжащим младенцем за спиной. Младенец так отчаянно выражал всеобщее желание выйти наконец наружу из этого клаустрофобического кошмара, что даже деланный смех взрослых не мог его заглушить.
Лео быстро наскучило это дурацкое развлечение, увидев перед собой дверь с надписью: “Еmergency Exit”[2], он не задумываясь толкнул ее. Пришлось хорошенько на нее приналечь, так как она был страшно тяжелой и, видимо, нечасто открывалась изнутри. Дверь нехотя поддалась его напору, и Лео прикрыл глаза, будто ослепшие на мгновение от яркого солнца. Перед ним в потоке света стояла и размахивала руками в неразборчивой тираде давешняя билетерша, пропуская новую глупо хихикающую группку студентов внутрь лабиринта, но самой двери, как и входящих туристов Лео не видел. Жилетка билетерши полыхала желто-оранжевыми бликами. Она, как старому знакомому, кивнула юноше и вежливо, но настойчиво прикрыла дверь, жестами показывая ему, что здесь выход воспрещен.
Лео с досадой со всей силы ударил кулаком по стеклу, но не почувствовал боли, самому стеклу тоже ничего не сделалось. Ему даже показалось, что его рука как будто прошла насквозь, не встретив перед собой препятствия. Но в то же время, когда он попытался пройти через преграду, то уперся в стекло. За его спиной кто-то истерически захохотал, и Лео, обернувшись увидел все ту же группу американцев с детьми, бродящих, как и он, в тщетных поисках выхода. Он посмотрел на часы и с удивлением увидел, что бродит тут уже добрых четверть часа. Но разве на всех аттракционах нет ограничений по времени? Да и куда же тогда деваются новые порции туристов, если прежние никак не могут выбраться? Какой интересный оптический эффект, ведь здание лабиринта внешне выглядело не больше трансформаторной будки.
Он почувствовал, как подступает приступ паники - ему стало трудно дышать, руки похолодели, а все тело покрылось противной липкой испариной. Злясь на себя, ведь приходилось ему раньше бывать в переделках, а тут раскис как девчонка, Лео несколько раз громко крикнул, срываясь на высокие ноты: “Let me out of here”!!! Весь испанский выветрился из его головы. Ему никто не ответил, даже отдаленный смех и разговоры стихли.
Лео заставил себя дышать глубже, cел на пол, скрестив ноги и сложив руки на коленях. Попытался вспомнить моменты преодоления: вот кстати вспомнилось, как на горном перевале они попали в низкую облачность. Как пытались в условиях почти-что нулевой видимости разбить лагерь, найти сушняк на растопку костра и какой-нибудь ручей. Весь этот горный массив так и кишел подземными источниками, но сейчас как назло ни один из них не попадался, оставляя группу в тридцать человек без воды. Пришлось выдать товарищам НЗ, а утром оказалось, что ручей течет прямо у порога их с другом палатки. Лео даже спросонья угодил туда и промочил свои турики. Пальцы потом еще некоторое время были раздутые и влажные, как у утопленника, б-рр. Юноша задышал ровнее, судорога отпустила пальцы. С усмешкой Лео подумал, как нелепо он выглядит со стороны на мониторах охраны лабиринта (ведь наверняка она имеется, а слежка теперь дело повсеместное), как будто настроился медитировать. Ему даже показалось, как за поворотом блеснул глазок развернувшейся в его сторону камеры. Он, вымученно улыбаясь, помахал ей рукой. Ну вот, осталось еще совсем немного, сейчас их всех выведут отсюда билетерши в веселых жилетках.
“Совсем как евреев из пустыни, только несколько быстрее, хотелось бы надеяться”, - вслух подумал он. Ирония была его любимым оружием самообороны. Только он это подумал, как впереди забрезжила полоска света. Лео вскочил на ноги и через пару секунд оказался у двери. Той же самой, с надписью. Он был уверен, что дверь та же, так как краска на надписи слегка стерлась и звучала как “Emergency Ex”[3]. Только теперь она была слегка приоткрыта. Помедлив, Лео толкнул дверь, она неожиданно легко поддалась.
***
Лео оказался в огромном зале, с одинаково серыми стенами и потолком, освещенном искусственным дневным светом. Посередине зала спиной к нему сидела какая-то неподвижная темная фигура. На ватных ногах, Лео подошел к фигуре и сбросил с нее темное покрывало: так и есть. Тот самый старик. Только сменил шляпу на канотье в сеточку, а на ногах вместо темных инвалидных башмаков модные светло-коричневые замшевые мокасины. В покрытой пигментными пятнами, скрюченной левой руке старик держал две гвоздики, как будто собрался на собственные похороны, а может и на свидание, кто их европейцев разберет. У них четное число ничего такого не значит. Вот Вика вся заглядывалась на розы на рынке, а они там дюжинами. Надо было купить и разделить надвое, чтоб никому не было обидно.