— И каков ваш вывод, лейтенант?
— Отправка выручки не была запланирована руководством универмага. Кабинет директора запирается на ключ, а телефон только у неё. По словам продавцов, директор постоянно находилась в торговом зале — работы было очень много, и она помогала отпускать товар и даже садилась на кассу. В общем, наводка банды кем-то из универмага маловероятна.
— Что же, товарищи, — Ткачёв поднялся и подошёл к окну. — По всей видимости, наводки банды на инкассаторов шли из отделения Госбанка. Капитан, слово за вами. Что у нас по оружию и по сотрудникам отделения банка?
Румянцев нервно дернул головой и положил на стол папку, которую принёс. Развернул её, доставая бумаги:
— Первое — по оружию. Эксперты из Москвы на основании моих устных данных предположили, что преступники пользовались прибором бесшумной стрельбы, изготовленным в заводских условиях. Я попытался отправить материалы в Москву, но на запрос требуется подпись начальника ГУВД. Гладышева сегодня нет целый день — он на заседании городского партбюро ещё с утра. Шмелёв не взял на себя такую ответственность…
— Понятно. Дальше… Хотя, подождите. Вы же говорили, что знакомы с приёмами ведения боя. Что вы скажете? Ваше мнение.
— Глушитель в основном используют спецслужбы, — капитан заметно нервничал.
Нодия удивленно свистнул, и Поплутин взглянул на него с укором. Ткачёв кивнул, сжав губы. Положение осложнялось тем, что он должен был скрывать участие КГБ в расследовании, но оперативники Зареченска могли сами сделать вывод. Собственно, они к этому уже подошли вплотную. Полковник оторвался от просмотра мутного стекла на окне и повернулся к оперативникам.
— Товарищи, не будем пока делать поспешных выводов. Давайте, по возможности, соберём как можно больше фактов. Капитан, продолжайте…
— Я был в отделении Госбанка, но с сотрудниками мне поговорить не дали. Допуска у меня нет. Все увещевания начальника первого отдела результатов не принесли — требовалось, опять же, распоряжение сверху. Фактов же причастности кого-то из служащих отделения к разбойным нападениям у нас нет. Об этом и сказал Шмелёв, когда я вышел на него с просьбой надавить на руководство отделения банка.
— Чёрт, вся эта волокита замедляет расследование, — горячился Поплутин.
— Вы правы, майор, — Ткачёв подумал, что надо позвонить в Москву начальству. С него требуют, а руки связаны. — Капитан, а вы не осмотрели отделение снаружи? Может быть, вам пришла на ум какая-то мысль?
— Нет, товарищ полковник. Я взглянул, конечно, но увидеть какую-то зацепку не смог. Больше времени ушло на препирание с первым отделом и разговором со Шмелёвым. Я поехал в городской райком партии, чтобы поговорить с Гладышевым, но меня не пустили на совещание. Только время зря потратил…
Ткачёв опять задумался. Оказалось, что в Зареченске машина согласования слишком неповоротлива. Убийство семи инкассаторов не повод для беседы сотрудника уголовного розыска со служащими банка. Или кто-то намеренно тормозит расследование. Надо привязать убийство Цыгана и его Милки к разбойным нападениям, тогда, может быть, номенклатура зашевелится.
— Майор, я так понимаю, что вы не донесли до Гладышева мои пожелания для усиления ГУВД? И обратившись к Шмелёву тоже получили кивок в сторону начальника?
— Так точно.
— Понятно. Совещание в парткоме ещё идёт?
— Не знаю. Когда я выезжал на убийство Цыгана, то ещё шло. И чего они там целый день обсуждают?
Румянцев криво усмехнулся, но смолчал.
— Капитан?! — взглянул на него полковник, заметив короткую усмешку.
— Товарищ полковник, это только мои домыслы, — округлил глаза Румянцев.
Ткачёв качнулся с пятки на носок, сжав губы:
— Я так понимаю, что вы, капитан, работаете в этом городе дольше всех нас, вместе взятых. Расскажите нам о своих домыслах… Неужели вы с друзьями, — он показал кивком головы на майора и лейтенанта, — не обсуждали сплетни? Вы же, товарищи, опера. А сплетни — это информация.
— Ладно, — Румянцев провел ладонью по столу. — Гладышеву осталось до пенсии совсем немного. Конечно, он хочет выбить после увольнения со службы себе местечко потеплее. Они друзья с председателем городского райкома партии. И ещё ходили слухи, что нашего «партайгеноссе» переводят в Москву. Вот, скажи, Саш, — он посмотрел на Поплутина, — что Гладышев говорил на совещании по поводу инкассаторов?