Гриша осмотрел Андрея Викторовича так, будто мог взглядом обнаружить у того под пальто записывающее устройство.
— Лады, — коротко сказал он и включил двигатель машины. — Миша, посиди пока, погрейся.
Потом подождал, когда следователь сядет в «Москвич» и хлопнул дверью.
— Говори, полковник…
Ткачёв немного растерялся от такого напора, но спросил:
— У вас есть какие-нибудь доказательства встреч первого секретаря горкома и бывшего зама управляющего отделением Госбанка?
Старый чекист прищурился:
— А тебе зачем?
Ткачёв выпалил приготовленный ответ:
— Я не могу опросить первого секретаря в связи с убийством Шмелёвой. Прокурор отклонил мою записку. Но круг её знакомств в городе довольно узок, и беседа с секретарём позволит мне составить более детальную картину для расследования.
— Хороший аргумент, — цокнул языком Гриша. — Да, полковник. У нас есть доказательства встреч Шмелёвой и первого секретаря. Если от моего начальства поступит распоряжение, то я предоставлю их. Что-то ещё?
— Да. Это моя личная просьба, если можно…
— Говори. Миша сказал, что ты толковый опер, а Мише я верю.
— Не могли бы вы, по своим каналам, пробить подполковника Шмелёва?
Гриша на минуту замолчал. Он что-то шептал, еле двигая губами, но Ткачёв ничего не слышал из-за шума мотора «Москвича».
— Договорились, — наконец, громко ответил чекист. — Но с тебя коньяк. Завтра в обед загляни… нет, пришли опера к Мише с каким-нибудь мелким поручением. Нодия, есть такой?
— Да.
— Вот с ним и присылай коньяк, — улыбнулся Гриша и протянул руку для прощания.
Глава 9
Поддержка местных чекистов Ткачёва воодушевила. Он уже не думал, что находится в полнейшем одиночестве, хотя доверять КГБ стоило не всегда. Слишком всё там хитромудро.
Полковник добрался до управления, когда уже совсем стемнело, но в кабинете сотрудники уголовного розыска сосредоточенно анализировали набранную в таксопарке информацию, обложившись блокнотами и всякими справками.
— Ну, как тут у нас? — Ткачёв бодро зашёл в кабинет.
— А неплохо! — так же бодро ответил Поплутин под одобрительные улыбки оперов. — Вот, посмотрите, Андрей Викторович…
Он разложил на столе большой лист ватмана с нарисованными кружочками, стрелочками и кучей фамилий и номеров.
— Как мы и предполагали, у механиков в гараже ведётся журнал вызовов. Начальник таксопарка по нему сверяет выручку и выписывает премии. Также мы сверились с диспетчером и начальниками смены, о том, кто работает, и в какие дни. Потом взяли списки и выделили пять дней…
— Дни совершения убийств и нападений на инкассаторов? — уточнил полковник.
— Да, но ещё взяли дни перед этими датами.
— Так, хорошо! И?
— Есть пять фамилий, товарищ полковник. Всего пять!
— Их личные дела?
— Конечно. Сняли копии. Сейчас перепроверяем, вдруг потеряли кого. Вот предварительная схема, — Майор указал на лист ватмана. — Мы занесли сюда все фамилии таксистов. А их не так много.
Ткачёв взглянул и удивился той титанической работе, проведённой оперативниками. Они сделали больше — посменно выделили механиков гаража.
— Спасибо, товарищи, — благодарность полковника звучала похвалой. — Я сейчас посмотрю. И сразу, чтобы не забыть. Лейтенант, завтра после обеда сгоняйте в прокуратуру к Михаилу Ильичу. Он по моей просьбе подготовит справку по убийству Цыганкова. Мы со следователем немного повздорили, так что, будьте любезны, купите коньяк по дороге в прокуратуру. Передайте с моими извинениями. Хорошо?
Ткачёв со скрытым сожалением достал из своего кошелька десятку и протянул лейтенанту. Поплутин перехватил его руку.
— Не надо, товарищ полковник. После обеда заходил Шмелёв и вернул деньги за утреннюю бутылку. Они на вашем столе.
— Вот как! И как он?
— Гладышев дал ему разрешение поехать домой. Подполковник аж посерел лицом… Ему же так никто и не сказал, когда можно хоронить.
— А сам Гладышев где? — Ткачёва это сильно заинтересовало. Неужели они с первым секретарём и прокурором всё решили?
— Начальник минут десять, как домой уехал. Хотел вас дождаться, но потом передумал.
— Ладно. Лейтенант, возьмите деньги с моего стола.
Ткачёв стал внимательно рассматривать лист ватмана.
В таксопарке Зареченска работало пятьдесят семь водителей и двадцать девять механиков. Машин числилось в количестве тридцать одной «Волги», правда, три стояли на капитальном ремонте. План водителя за смену был утверждён в размере шестнадцати рублей.