— Товарищ, полковник, — сообразил старшина. — Я в машине подожду. Не торопитесь.
Андрей Викторович пил чай и рассматривал Надежду Ивановну. Женщина чувствовала себя неуютно под его взглядом, но ей было приятно. Она хотела что-то сказать, но заглянувший в приёмную Рыков, позвал его к экспертам. Ткачёв лишь поблагодарил её за чай с пирогами, извинился и ушёл.
Один из молодых экспертов, напустив важность, выдал следователю кипу заключений и начал пояснять, когда его Ткачёв попросил коротко рассказать на словах:
— По первому нападению на инкассаторскую машину. Исследованный материал в точности совпадает с боеприпасами, выпущенными вот этих трех пистолетов ТТ.
Ткачёв взглянул на бирки, прикрученные к пистолетам. Это было оружие инспекторов ГАИ, участвовавших в нападении на ОКБ, и пистолет начальника ГАИ.
— В Цыганкова и женщину на квартире были произведены выстрелы вот из этих пистолетов…
Эксперт был явно доволен своей работой.
Полковник выслушал, нахмурился и, пообещав Рыкову заехать вечером, вышел на улицу.
Заключения экспертов по первому эпизоду никак не увязывалось в общую систему преступлений. Этот эпизод стоял обособленно — он был практически бессмысленным. К сожалению, ни инспектора, ни начальник ГАИ, уже не могут дать показаний. И тут Ткачёв не то, чтобы вспомнил, а осознал, что начальника ГАИ застрелил Хмель. Скобцев никак не мог хотеть выпрыгнуть в окно — он перепугался до паралича, когда увидел полковника в кабинете. Так что же там произошло?! А Хмель, заикнувшись про некие факты, так и не сказал ничего.
Вечером, раздав указания и взяв остальные заключения из прокуратуры, Ткачёв не поехал в больницу к Поплутину, а засел дома, разложив бумаги. В принципе, его работа была законченной — все участники преступлений были выявлены. Но чутьё старого опера подсказывало, что не всё так гладко. Мотив первого нападения на инкассаторов не очевиден, так же и нападение на ОКБ. Да, бармен Андрюха хоть и владел навыками подрывника, но взрывчатки в цехе не нашли, да и Андрюши там не было. А Вадима Марковича, если уж он надумал бежать из СССР с разработками какой-то неведомой конструкции, могли увезти и вечером. И совсем не надо было для этого штурмовать здание завода, а тем более убивать старика-сторожа. Тут что-то другое! Тем более в кафе оставались деньги и какие-то материалы. Но какие? А ведь об этом должен знать Мишин, ведь он ходил в кафе с Хмелём.
Ткачёв быстро собрался и через полчаса стучался в дверь Топтыги.
— Начальник?! Вот уж не ожидал тебя увидеть.
— Разговор есть, — полковник отстранил «авторитета», и прошёл в дом. — Кто-то ещё есть?
— Нет никого. Серафиму я в другой город отослал. Нечего тут отсвечивать.
— А твои подельники?
— По норам сидят, начальник. Нафиг сейчас нос высовывать, когда такой кипишь в городе. Вот утихнет…
Ткачёв пристально взглянул на Топтыгу.
— А теперь, скажи мне, что вы нашли в кафе, когда туда лазили?
Топтыга сразу ответил:
— Денег я взял, ты же сам разрешил.
— Ещё что?
Топтыга силился вспомнить.
— Погодь. У напарника твоего сумка вроде была.
— Сумка?!
— Да. Знаешь, такая необычная — небольшая и с двумя ручками. Я не стал интересоваться.
Полковник ушёл, не сказав ни слова удивленному Топтыге.
Значит, Хмель что-то нашёл в кафе, но посчитал нужным это не показывать Ткачёву. Что могло быть в сумке? Документов, удостоверяющих личности Марии и членов её группы не нашли. Андрюха про деньги в кафе сказал. А мог бы и не говорить, но Хмель всё равно туда бы сходил. Получается, что документы он взял. Если группа Марии была агентурной, то Хмель, как сотрудник КГБ, мог взять документы и не показывать их Ткачёву. Допустим. Документы полковнику всё равно не нужны — пусть в КГБ с ними разбираются. Скорее всего, после уничтожения папок Поплутина, Андрюха должен был забежать в кафе и забрать деньги и документы. А потом выйти на место встречи с Марией и Вадимом Марковичем. И почему Хмель так и не отдал Ткачёву материалы из кафе?!
Рассуждая на ходу, Андрей Викторович не заметил, как вернулся к дому на Советской. Но около дома заметил женщину с большой сумкой. Она посматривала на его окна и поправила белый пуховый платок.
— Надежда Ивановна?! — не поверил полковник, подходя ближе.
Она смело улыбнулась.
— Вы весь день в делах, Андрей. Я решила, что моё внимание вам не помешает, — и очень тихо добавила, — а ваше — мне…
— Спасибо тебе! — утром Надя нежно целовала его прохладными губами. — Не забывай меня, ладно?