К тому моменту, как Мэтт нашёл её, слёзы высохли. У них оставалась ещё одна ночь, которая началась там же под звёздами. Он любил её на просторном ротанговом шезлонге, закутав в плед и окутав собой. И, занимаясь с ним любовью, Мэри смотрела туда, где на стекле невидимо для чужих глаз, осталось нарисованное сердечко. Именно там, на террасе, она по-настоящему простилась с Мэттом, а всё, что произошло потом, было уже не суть важно.
Глава 8
Штаны для йоги, спортивная майка, объёмное флисовое худи и удобные кроссовки – Мэри никогда не отправлялась в поездку без этих вещей. Не так много места они занимали в чемодане, и ощущение комфорта в дороге, которое она испытывала, влезая в привычные вещи, всегда оставалось бесценным. Да, за последние годы Мэри научилась ценить комфорт. А ещё она научилась ценить себя, и всегда оставаться честной перед самой собой. Именно поэтому девушка раз за разом отказывала Алексу, прекрасно отдавая себе отчёт, что никогда не сможет ответить на его чувства так, как он того заслуживает.
Впрочем, в последнее время Алекс начал проявлять в этом вопросе определённое нетерпение. Всё чаще в разговорах стала всплывать тема родителей, всё чаще он принимался рассуждать, как важна в жизни стабильность. Всё чаще рассказывать о друзьях, которые либо только что остепенились, либо находятся в процессе помолвки. Мэри понимала, что очередной её отказ, скорее всего, будет означать конец их отношений. И всё же, когда Алекс предложил ей провести совместный отпуск в Австралии, она согласилась.
Во-первых, как бы то ни было, они встречались вот уже два года. На работе свои отношения старались не афишировать, но вряд ли кто сомневался в симпатии, которую питал один из ведущих специалистов "Блэкрок групп" к своей молодой помощнице. Которую, кстати говоря, сам и привёл в компанию. Мэри привыкла относиться к Алексу как к близкому другу, прежде чем они стали друзьями с определёнными привилегиями, и пока ещё ничего не изменилось.
Во-вторых, всё большое семейство Стенхоупов питало к ней чувства более чем родственные, и Мэри от всего сердца платила тем же. Она прилетела в Нью-Йорк в надежде начать новую жизнь, Глория и Уильям Стенхоуп ей в этом помогли. Мать Алекса даже больше, чем кто-либо: будучи профессиональным психологом, Глория подтолкнула Мэри к принятию самой себя; помогла разобраться со своими страхами, научила принимать их и жить с ними.
Помимо Алекса у Стенхоупов было ещё двое детей. Младшая дочь Памела жила в Англии вместе с мужем и детьми, и к родителям приезжала не часто. Старший сын, Энтони, названный так в честь деда, работал в правительстве и лет пять назад перебрался в Вашингтон. Алекс, к тому моменту как Мэри с ним познакомилась, уже сделал себе имя, занимаясь независимыми расследованиями для финансово-аналитических компаний. Чтобы заполучить его в штат "Блэкрокам" пришлось хорошенько раскошелиться.
Это была крупная, преуспевающая организация, наравне с известными рейтинговыми агентствами занимающаяся исследованием и анализом рынков, присвоением кредитных рейтингов, предоставлением независимых оценок кредитоспособности и сбором аналитических данных. Мэри слышала о "Блэкроках", работая в "Тринко", но никогда не думала, что именно здесь продолжит свою карьеру.
Вообще-то, в тот дождливый осенний день, выйдя из аэропорта Ла-Гуардия в Нью-Йорке, она меньше всего думала о карьере. Мэри собиралась начать новую жизнь – с чистого листа, что называется, без груза прошлого. А что может быть чище в этом плане, чем самый крупный по населению город США: никто не знал здесь Мэри Рейнольдс, никому здесь не было до неё дела. Впрочем, небольшая доля лукавства у неё всё же имелась: в бумажнике Мэри среди прочего лежала слегка помятая визитка Уильяма Стенхоупа.
Она сняла номер в небольшой гостинице в Куинсе и целую неделю бродила по городу как обычный турист. Мэри посетила все возможные музеи, выставки, памятные места. Прокатилась на пароме через Гудзон, поднялась на смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинг, прогулялась по Манхэттену, покаталась на катке в Центральном парке – устроила себе каникулы, которых никогда не было.
Нет, ей не было скучно наедине с собой. Совершенно не было. Мэри выматывала себя долгими пешими прогулками, чтобы вернуться в гостиницу, упасть в кровать и уснуть без сновидений. Она запретила себе думать о том, что оставила в Чикаго и главное кого. Вот так взяла и запретила. Ластиком стёрла. Будто действительно сумела вместить мысли, чувства и любовь к нему в то нарисованное на ограждении сердечко. Половину сердечка. А оставшуюся половину, по недоразумению ещё бьющуюся в груди, заполняла новыми впечатлениями, воспоминаниями, визуальными и слуховыми образами.