— Вы же не хотите еще одной войны между семейными кланами Кэхилл? — сказал Алистер, пытаясь быть дипломатичным. — Один телефонный звонок — и я смогу организовать помощь от Токио до Рио-де-Жанейро.
— Равно как и мы, — сказал Иан, — и я читал нашу семейную хронику, Алистер. Когда последний раз ветви нашего клана сражались между собой, для твоих предков это плохо обернулось.
Алистер шел впереди и напряженно думал. Вон жандарм, он стоит у охранного пункта. До него осталось около двадцати метров. Если бы только Алистеру удалось отвлечь их…
— Тунгусский метеорит, — сказал он Иану. — Да, это было впечатляюще. Но на этот раз наши ставки возросли.
— Разумеется, — согласился Иан. — Итак, отдай книгу, старина. Не заставляй нас применять силу.
Натали рассмеялась:
— Если бы ты слышал себя со стороны, Иан! Честное слово!
Иан нахмурился.
— Извини?
«Пять метров до жандарма, — подумал Алистер, — надо успокоиться».
— Да так, ничего, — сказала Натали беспечно, — просто ты — ужасный зануда. Без меня ты не испугал бы даже этого жалкого старикашку.
Лицо Иана напряглось.
— Уверен, что смог бы, ты, бесполезная маленькая…
Натали сделала шаг вперед и оказалась напротив Алистера; она явно намеревалась стукнуть Иана. Тут Алистер понял, что это и есть его шанс. Как только Натали оказалась перед ним, он сделал шаг назад, потом в сторону. И прежде чем Кабра успели перегруппироваться, Алистер уже стоял рядом с жандармом, разговаривая по-французски во весь голос.
— Мерси, племянница, мерси, племянник! — воскликнул он громко, глядя на Кабра. — Но ваши родители будут волноваться. Бегите теперь и скажите им, что я выйду через несколько минут. У меня есть тут кое-какие вопросы к офицеру, — он указал на жандарма. — Боюсь, я забыл внести в декларацию на таможне свежие фрукты.
— Свежие фрукты? — спросил жандарм. — Это очень серьезно! Следуйте, пожалуйста, за мной.
Алистер, извиняясь, пожал плечами и посмотрел на Кабра:
— Вы должны меня простить, племяшки.
Глаза Иана метали молнии. Казалось, они готовы поджечь Алистера, но Иан взял себя в руки и натянуто улыбнулся:
— Конечно, дядя, не беспокойтесь. Мы определенно встретимся позже. Пойдем, Натали. — Он произнес ее имя сквозь зубы. — Нам надо поговорить.
— Ой! — взвизгнула она, когда брат мертвой хваткой вцепился в ее плечо и потащил прочь через зал.
Алистер вздохнул с облегчением. Он с благодарностью пошел за жандармом назад к таможне, где через пятнадцать минут вопросов и проверки багажа Алистер вдруг понял — вот так-так! — что у него не было с собой никаких свежих фруктов. Он притворился, что ему очень неловко — ну какой же он забывчивый старик! — и раздраженные таможенники отпустили его на все четыре стороны.
Вновь оказавшись в зале терминала, Алистер позволил себе улыбнуться. Иан и Натали Кабра, возможно, и были смертельно опасными врагами, но все же они были дети. Алистер никогда не позволил бы, чтоб его перехитрили такие юнцы, как Кабра. Во всяком случае не тогда, когда его собственное будущее и будущее его рода поставлено на карту.
Он похлопал по карману, где в целости и сохранности лежал «Альманах простака Ричарда». Алистер сомневался, что сейчас хоть одна команда знает больше про тридцать девять ключей, чем он. В конце концов, он шпионил за Грейс годами, вникая в ее замыслы, угадывая, что она задумала. Все еще оставалось многое, чего он не понимал — секреты, которые Грейс, как он надеялся, передала своим внукам. Но и это он скоро выяснит.
Он на верном пути. Теперь он ясно понимает, что значил первый ключ: «РЕЗОЛЮЦИЯ Ричарда С…» Он даже рассмеялся от удовольствия. Даже Эми с Дэном не смогли понять, что на самом деле это означает.
Он прокладывал себе дорогу через терминал, то и дело поглядывая по сторонам — не появятся ли снова Кабра. Но они, похоже, испарились. Он вышел из здания аэропорта и только подкатил чемоданы к стоянке такси, как вдруг фиолетовый фургон резко притормозил у обочины. Боковая дверь отъехала в сторону, и жизнерадостный мужской голос произнес:
— Эй, привет!
Последнее, что увидел Алистер Оу, был огромный кулак, приближавшийся прямо к его носу.
Глава 11
Когда они прошли через таможню в аэропорту Шарль де Голль, Эми почувствовала, что устала так, словно сражалась с торнадо.
Всю дорогу в самолете она сидела между Дэном и Нелли. И у того, и у другой из наушников доносились громкие звуки — Дэн смотрел кино, Нелли слушала музыку и листала французские поваренные книги с огромными картинками, на которых изображались улитки и гусиная печень. А в это время Эми пыталась сжаться в комок и почитать свои книжки. В Филадельфии она приобрела еще шесть книг, но ей удалось дочитать только одну — биографию Бенджамина Франклина, да еще два путеводителя по Парижу. По ее меркам, это было ужасно. Каждая мышца ее тела болела. Ее прическа была похожа на куриное гнездо. Одежда пропахла лазаньей, которую подавали в самолете и которую Дэн опрокинул на нее в середине рейса. Хуже всего было то, что ей совсем не удалось поспать, потому что чем больше она читала, тем больше мыслей крутилось в ее голове — мыслей о взаимосвязи Франклина с Парижем. И мысли эти ее пугали.
На паспортном контроле она была уверена, что все забудет, когда пограничник спросил, где ее родители, а она пробормотала ту ложь, которую они с Дэном придумали и отрепетировали — что ее родители прилетают следующим рейсом. Присутствие Нелли, казалось, убедило пограничника, особенно когда Нелли начала отвечать на вопросы по-французски. Он кивнул. Поставил печать в их паспортах и пропустил.
— Нелли! — удивился Дэн. — Ты говоришь по-французски?!
— А? Да, у меня мама преподавала французский. Она была… ну… это… француженка.
— Я думал, твоя семья из Мехико.
— Только мой отец. Я выросла в семье, где говорили на трех языках. Так что я, так сказать, трилингва.
— Это просто потрясающе! — сказала Эми.
Ей было ужасно завидно. Как бы и ей хотелось знать иностранный язык! Но в обучении иностранным языкам она была безнадежна — она даже не могла запомнить цвета и цифры, которым их учили в детском саду на уроках испанского языка.
— Да ничего в этом нет такого, — успокоила Нелли. — Когда знаешь два языка, выучить третий, или четвертый, или пятый — очень просто.
Эми не была уверена, что Нелли говорит это всерьез, но они прошли через таможенный контроль, получили свой багаж, обменяли в киоске доллары на евро и направились к главному залу. Эми чувствовала себя совершенно бестолковой — она не понимала ни одной надписи на французском языке. Утренний свет лился сквозь окна, хотя она чувствовала себя так, словно сейчас полночь.
В главном зале собиралась толпа. Люди щелкали фотоаппаратами и забрасывали вопросами кого-то, кого Эми не могла разглядеть.
— Ого, папарацци! — сказала Нелли. — Может, это кто-нибудь типа Кейни Уэста?!
— Подожди! — сказала Эми, но Нелли не теряла присутствие духа. Они стали продираться сквозь толпу, говоря по-французски «извините» направо и налево. Когда они подошли ближе, Эми остолбенела.
— Йона Уизард!
Он с трудом пробирался сквозь толпу, раздавая автографы, а его отец семенил позади него, словно охранник. Йона был в приспущенных джинсах и в черной кожаной куртке поверх белой майки. На нем был стандартный набор украшений из серебра общим весом полтонны. Он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим, и было понятно, что перелет дался ему намного легче, чем Эми.
— Лё Уизард!
Репортеры засыпали его вопросами. К удивлению Эми, Йона отвечал им по-французски.
Было так много народу, что Эми хотелось слиться со стеной, но Йона чувствовал себя в толпе, как рыба в воде. Он улыбнулся всем, потом сказал что-то смешное — толпа захохотала, потом пробежал взглядом по лицам и остановился на Эми.