Вот только Дэн не думал, что сегодня Нелли устроит им ванну с пенкой.
Мало-помалу яма становилась все глубже. Ее все время заливало водой, но, наконец, лопата Дэна ударилась о камень. Он соскреб в разные стороны грязь и увидел мраморную плиту размером примерно три на четыре фута.
— Маловато для гроба, — сказала Эми.
— Разве что детский? — предположил Дэн. — Я бы в такой поместился.
— Не смей так говорить!
Дэн попытался стереть ладонью грязь со своего лица, но от этого оно стало еще грязнее.
— Есть лишь один способ узнать, что там, — сказал он.
Он принялся стучать лопатой по краю плиты, пока не попал в щель и не заглянул туда.
— Нужна помощь.
Нелли с Эми тоже просунули лопаты в щель, и все вместе они сдвинули плиту в сторону. Им открылась квадратная яма, но это была не могила. Вниз спускались ступени — вход в катакомбы!
И вот они на дне. Дэн осветил пещеру фонариком. Это было квадратное помещение, вырубленное в известняке, с туннелями справа и слева. Здесь не было костей, стены были покрыты выцветшими фресками. В центре комнаты стоял каменный пьедестал высотой около трех футов с вырезанным на нем орнаментом. На пьедестале стояла фарфоровая ваза с крышкой.
— Не трогай ее! — сказала Эми. — Это может оказаться мина-ловушка.
Дэн подошел к вазе сбоку.
— Здесь нарисованы маленькие Франклины!
Он увидел изображение Бена с воздушным змеем в руках в грозу, Бена в меховой шапке, Бена, размахивающего тростью над океаном, — так, словно он совершал магический ритуал.
— Это сувенирная ваза, — сказала Эми, — такие делали в 1700-х, чтобы ознаменовать прибытие Франклина в Париж.
— Спорим на двадцать баксов, там внутри что-то есть, — предложил Дэн.
— Никаких споров, — сказала Эми.
— Ребята, — позвала Нелли, — посмотрите-ка сюда.
Она стояла у стены в глубине. Дэн подошел и осветил фреску фонариком. Цвета поблекли, но Дэн мог различить четыре фигуры: две мужские и две женские, старомодно одетые — даже более старомодно, чем во времена Франклина, скорее, по моде Средневековья или Ренессанса.
Каждая фигура была выше человеческого роста. Крайним слева был худой мужчина с жестоким выражением лица и темными волосами. Он держал в руке кинжал, наполовину спрятанный в рукаве. Блеклые буквы под этим изображением складывались в надпись: Л. Кэхилл. Рядом с ним стояла молодая женщина с короткими светлыми волосами и умными глазами. Она держала в руках старомодный механизм с бронзовыми шестеренками — типа навигационного прибора или часов. Надпись под оборкой ее коричневого платья гласила: К. Кэхилл. Справа от нее стоял гигант с бычьей шеей и кустистыми бровями. На боку у него висела шпага. Его челюсть и кулаки были крепко сжаты, как будто он собирался разбить башкой стену. Надпись гласила: Т. Кэхилл. И наконец, крайней справа была женщина в золотом платье. Ее рыжие волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо. Она держала маленькую арфу, похожую на одну из тех ирландских арф, которые Дэн видел на параде в День святого Патрика дома, в Бостоне. Под этим изображением была надпись: Я. Кэхилл.
У Дэна возникло странное чувство, что все четверо смотрят на него. Они казались рассерженными, словно их только что отвлекли от схватки… но это же глупо! Как можно подумать такое, просто увидев изображение на стене?
— Кто это? — спросила Нелли.
Эми дотронулась до фигуры Л. Кэхилла, мужчины с кинжалом.
— «Л» значит Люциан?
— Да, — сказал Дэн. Неизвестно почему, но он тут же понял, что Эми права. Словно мог читать по лицам нарисованных людей так же хорошо, как он иногда читал мысли Эми.
— Ветвь Люциана. Это — ее первый представитель.
— А «К. Кэхилл»… — Эми перешла к женщине, держащей в руках механизм, — возможно, Катрина или Катерина? Как ветвь Екатерины?
— Возможно. — Дэн посмотрел на мужчину со шпагой. — А «Т» значит Томас? Эй, смотри, какое сходство с Холтами!
Казалось, изображение Т. Кэхилла пристально смотрит на Дэна. Он легко представил его в лиловом спортивном костюме. Потом Дэн сосредоточенно посмотрел на последнее изображение — даму с арфой.
— А «Я» значит Янус. Как ты думаешь, ее звали Джейн?[17]
Эми кивнула.
— Похоже. Первая из рода Янусов. Смотри, у нее глаза…
— Как у Йоны Уизарда, — сказал Дэн.
Сходство было невероятным.
— Все четверо, — сказала Эми, — выглядят совершенно как…
— Братья и сестры, — закончил Дэн.
Дело было даже не в том, что у них были сходные черты лица. Вся суть заключалась в выражении этих лиц, в их позах. Раньше Дэн так часто дрался с Эми, что вдруг ясно увидел: эти четверо людей перед ними — родные братья и сестры, и они год за годом раздражали и донимали друг друга. В том, как они стоят, зная друг друга до мозга костей, таилось еще и усилие удержать себя от последнего броска.
— Должно быть, что-то произошло между ними, — сказала Эми. — Что-то…
Ее глаза расширились. Она подошла к середине фрески и смахнула паутину между К. и Т. Кэхиллами. Там, маленький, но отчетливо различимый на нарисованном горизонте, горел дом. И темная фигура бежала прочь — кто-то, завернувшийся в черное покрывало.
— Пожар. — Эми сжала в руке свое нефритовое ожерелье. — Как в особняке Грейс. Как тот, в котором погибли наши родители. Прошли века, но мы не изменились. Мы по-прежнему пытаемся уничтожить друг друга.
Дэн провел пальцами по фреске. Какой смысл в том, что они узнали, кто эти люди? Но он был уверен, что Эми права. Он просто знал это — в глубине души. Он смотрел на четырех кровных братьев и сестер — родоначальников рода Кэхилл. Он вглядывался в их лица так же пристально, как в лица своих родителей на фотографии, — и пытался понять, на кого же он больше похож.
— Что же там случилось? — спросила Нелли. — Что было в том доме?
Дэн обернулся и посмотрел на пьедестал.
— Не знаю, но я думаю, пришло время открыть эту вазу.
Дэн вызвался добровольцем. Эми и Нелли отошли назад, а он медленно поднял вазу и снял ее с пьедестала. Никаких отравленных стрел не вылетело. С потолка не посыпались острые пики. Не разверзлись ямы со змеями. Дэн был даже слегка разочарован.
Он уже был готов открыть крышку, как Эми сказала:
— Подожди!
Она указала на основание пьедестала. Дэн уже заметил, что там вырезан какой-то орнамент, но толком не рассмотрел, что именно.
— Это что… музыкальное произведение? — спросил он.
Эми кивнула.
Ноты, нотная строка и стихи были выгравированы на камне — замысловатая песня. Это воскресило в памяти Дэна скверные воспоминания об учительнице музыки, миссис Харш, которая прекратила давать ему уроки в прошлом году после того, как он намазал черные клавиши на пианино мгновенным клеем «Крейзи Глу».
— И что это значит? — спросил он.
— Я не знаю, — сказала Эми. — Франклин любил музыку…
— Может, это просто украшение, — нетерпеливо перебил Дэн. В вазе что-то перекатывалось, и у него руки чесались поскорее ее открыть. Он снова взялся за крышку.
— Дэн, нет! — сказала Эми.
Но он открыл ее. Ничего страшного не случилось. Дэн засунул руку внутрь и вытащил стеклянный цилиндр, заткнутый пробкой и завернутый в бумагу.
— Что это? — спросила Эми.
— Жидкость, — сказал Дэн. — Пузырек с чем-то.
Он развернул бумагу и бросил на пол.