Ответить Иван не успел, потому что пейзаж, до этого унылый и однообразный, менялся прямо на глазах. Исчезла выгоревшая степь, уступила место цветущему саду. Или парку? Или джунглям? Иван еще не разобрался с классификацией, но перемены ему, определенно, нравились. А дорога тем временем превратилась в утопающую в тени аллею, запетляла между диковинными деревьями и кустами, пока не уперлась в высокие кованые ворота, украшенные гербом с головой горгоны Медузы. Медуза уставилась на Ивана внимательным взглядом, от такого в самом деле впору окаменеть.
– А что ты думал? – Отец пожал плечами. – Вилла «Медуза», необходимо соответствовать.
Остальная часть парка пряталась за трехметровой кирпичной стеной, оснащенной камерами наблюдения. Две из них тут же развернулись, уставились черными зрачками объективов на их машину так же внимательно, как Медуза. Через несколько секунд ворота с тихим жужжанием распахнулись, впуская гостей на территорию.
– Безопасность, – сказал отец задумчиво и прибавил газа.
До дома, огромного трехэтажного особняка, они ехали еще минут пять, и все это время Ивана не покидало ощущение, что в поместье, кроме них с отцом, никого нет. По крайней мере, по пути они не встретили ни единой живой души. Зато у дома их уже ждали. Высокая, тощая дама с гладко зачесанными черными волосами и некрасивым, совершенно невыразительным лицом стояла на крыльце, скрестив на груди руки, и была больше похожа на статую, чем на живого человека.
– Тереза, – сказал отец отчего-то шепотом. – Управляющая и подруга Агаты. – А потом добавил: – Та еще мегера.
Они выбирались из машины, когда мегера Тереза сдвинулась наконец с места и спустилась с крыльца.
– Добрый день, господин Серебряный! – Ее голос был сухим и скрипучим, а взгляд белесых глаз колючим и цепким. Она мельком глянула на Ивана и встала напротив отца.
– Добрый, Тереза Арнольдовна. – Отец церемонно поклонился, и управляющая коротко кивнула в ответ. – Приехал так быстро, как смог. Как она?
– Спасибо, держится. – На лице Терезы не дрогнул ни единый мускул. Робот, а не тетка. – Я распорядилась, чтобы вам подготовили комнаты.
Комнаты – это хорошо. Как бы Иван ни любил отца, но свободы маневров ему все равно хотелось. И отдельной комнаты тоже.
– Следуйте за мной, – сказала Тереза и по-солдатски широким шагом направилась обратно к крыльцу.
Отец глянул на Ивана, чуть виновато пожал плечами. А Иван подумал, какой же должна быть хозяйка этого дома, если у нее вот такая управляющая.
– До ужина у вас есть четыре часа личного времени, – инструктировала на ходу Тереза. – Бассейн, тренажерный зал, пляж, лодки – все в вашем распоряжении. Но к девятнадцати тридцати будьте любезны явиться к ужину.
– Всенепременно, Тереза Арнольдовна, – буркнул отец и подмигнул Ивану.
– И предупредите мальчика, – Тереза остановилась, но так и не обернулась, – чтобы не вздумал без спросу гулять по дому. Агата будет отдыхать. Я не допущу, чтобы ее покой тревожили.
Мальчиком, надо думать, тетка называла восемнадцатилетнего Ивана. Надо же!
– Терпи, – велел отец одними губами и сделал страшное лицо.
В ответ Иван лишь поморщился. Поездка к морю с каждой секундой нравилась ему все меньше и меньше.
А вот комната неожиданно пришлась по вкусу! Как и тот факт, что располагалась она в отдельном крыле, далеко от отцовских апартаментов. Комната была большая и светлая, с панорамным окном и выходом на просторную террасу, с которой открывался вид на море и маячащий вдалеке скалистый остров. Скалистый – вот ключевое слово! И еще Тереза что-то там говорила про лодки. Если есть лодки, значит, на них можно добраться до острова и скал. А если есть скалы, значит, не все потеряно.
Обследовать остров захотелось прямо сейчас, потому что внезапно всю усталость как рукой сняло. Пока можно прошвырнуться к острову налегке, без снаряжения, просто разведать обстановку, а заодно и искупаться. Еще бы неплохо перекусить, но болтаться в поисках провианта по незнакомому, похожему на исторический музей дому не хотелось, поэтому Иван прихватил из стоящей на столе хрустальной вазы яблоко и вышел из комнаты.
К морю вела широкая аллея, но Иван еще с террасы разглядел укромную тропинку, петляющую между зарослями можжевельника и еще какого-то неведомого кустарника. Тропы ему всегда нравились больше, чем торные дороги.
Спускаться к морю пришлось минут пять. Временами уклон был весьма значительный, и, чтобы не сорваться, Ивану приходилось цепляться за нагретые солнцем стволы сосен. Сосны тут были какие-то необычные, с очень длинными иглами и шишками, похожими на кедровые. Шишки крошились и сухо пощелкивали под подошвами кроссовок.