И началась Последняя решительная облава: зверолюдей хватали и отправляли в исправительные отели, а там расщепляли на атомы и молекулы и собирали вновь: авось выйдет получше. Но Минотавр и несколько других чудовищ ускользнули и удрали в леса, в горы и на отдаленные территории. Минотавр скрывался там годами, вынашивая планы мести человечеству — своеобразный прототип Калибана[2], злого, звероподобного, коварного, дикого, вероломного, полная противоположность бойскауту. А ныне эта тварь спустилась с гор к людям и затевает беспорядки среди бифштексов, внушая тем идеи насчет их прав и даже устраивая налеты на мясоперерабатывающие заводы — так называются те места, где бифштексы раскладывают по коробкам.
— Вот такая картина, — подытожил чиновник. — Как по-вашему, вы сумеете совладать с ситуацией?
Тесей понимал: в данный момент от него ждут, чтоб он выразил свое отвращение к Минотавру, свою ненависть к не признающему правил скотству, которое тот олицетворяет, а еще удовлетворение от того, что ему, рядовому герою, доверяется великая честь избавить Землю от воплощения мерзкого принципа, способного выхолостить человеческую жизнь, обеднить ее, обесцветить и обезвкусить (по выражению эллинов, «будто в Албании») — от мерзостного принципа, не дающего нам добиться единения.
Но, по чести говоря, Тесей питал к чудовищам определенную слабость. По-своему это было неизбежно: между героями и чудовищами развивается особое взаимопонимание, поскольку профессия у них, в сущности, одна. Также между ними есть то общее, что ни те ни другие не могут заработать на достойную жизнь.
— Ну да, ну да, — заявил Тесей, — минотавры омерзительны. Я, правда, ни с одним из них дела пока не имел, химеры мне лучше знакомы, но какого черта, чудовище — это чудовище. Уверен, что сумею с ним справиться. Вспоминаю химеру, которую я выслеживал в стране апачей у Пеонийского залива…
— Мы с удовольствием послушаем ваш рассказ в следующий раз, — вмешалась женщина. — Сейчас нам нужен прямой ответ: да или нет?
— Не волнуйтесь, я возьмусь за эту работу, — ответил Тесей.
— Когда вы сможете приступить?
— Да прямо сейчас, — заявил Тесей, откидываясь в кресле «летучая мышь» и задрав один ковбойский сапог цветной кожи на стойку случившегося в комнате бара. — Полагаю, что за это стоит выпить, прежде чем я выйду на улицу и примусь за чтение следов.
— За чтение следов? — переспросил чиновник, оборачиваясь к рыжеволосой. — Дорогая, ты догадываешься, о чем он толкует?
— Слушайте, недотепы, — брякнул Тесей, — в чтении следов нет ничего особенного, но когда имеешь дело с индейцами, особенно с племенем Минотор, надо включить кое-какую смекалку или быстренько призанять ее у кого-нибудь…
— Тесей, — опять вмешалась женщина, — по-моему, вы выпадаете из исторического контекста.
— Индейцы племени Минотор, — не смутился Тесей и сдул пену с кружки пива, — способны двигаться по скалам совершенно бесшумно, разве что слегка шаркая мокасинами. Но если они выходят на военную тропу, то оборудуют мокасины глушителями.
— Ну-ка прекратите, — распорядился мужчина.
Тесей ошеломленно поднял глаза. Героям часто мечтается, чтоб им позволили изменить хотя бы некоторые правила игры в героев и чудовищ: нарушить исторический контекст, прогнать зрителей, взять штурмом замок любви, соединить силы обеих сторон — вместе они стали бы и впрямь непобедимы. Однако этого никогда не случается, сама монтажная схема Вселенной этого не допускает, и уж раз вам не позволено влюбиться в чудовище, остается только убить его.
— Извините, — произнес Тесей, — забылся на мгновение.
— А вы случаем не страдаете умственной неполноценностью? — осведомилась рыжеволосая.