– Я не успею даже пальцем пошевелить, как он сам приползет ко мне на четвереньках и будет умолять о воссоединении, – решил Кромптон.
Придется немного потерпеть – но как раз терпения Кромптону не занимать. Выдержка, хладнокровие, решительность, немного жестокости – и легкомысленный компонент будет у него в руках.
Обретя утраченное было самообладание, Кромптон перешел к текущим проблемам. Во-первых, в отеле «Грандспрюиндж» оставаться было нельзя: слишком дорого. А деньги следовало поберечь – мало ли какие осложнения еще возникнут.
Он упаковал вещи, заплатил по счету и окликнул такси.
– Мне нужна недорогая комната, – сказал он шоферу.
– Si, hombre, porque no?[18] – ответил водитель, направляясь к мосту Вздохов, который соединял роскошные кварталы центра Ситесфа с трущобами Восточного Ситесфа.
Глава 8
Такси доставило Кромптона в самые дебри Пигфэта – района, пользующегося дурной славой в Ситесфе. Улицы здесь были узкие, мощенные булыжником, и бежали они… скорее, спотыкались о множество крутых поворотов и тупичков. Постоянный серо-желтый туман нависал над районом, и все сточные канавы были заполнены жидкими вонючими помоями. Кромптон уезжал из «Грандспрюинджа» в полдень, но здесь всегда царили сумерки, постепенно переходящие в ночь.
Такси подкатило к покосившемуся домику. Над его дверями можно было прочесть: «Комнаты, Chambre, Zimmer, Ulmuch'thun». По всей видимости, это был пансионат самого низкого пошиба для инопланетян. Внутри, за треногим карточным столиком, служившим регистрационной стойкой, сидела горбатая старая карга с вороном на плече.
– Комната нужна? – спросила она. – Вам повезло, милорд, только что освободилось помещение, сегодня утром из двенадцатого вынесли бедняжку мистера Крэнка – может, и зарыли уже, – он ведь начал разлагаться, бедный ягненочек.
– От чего он умер? – спросил Кромптон.
– Третичная зависть, так сказал студент-медик. Держите ключ. Ваша комната на верхнем этаже, под самой крышей, с прекрасным видом на рыбоконсервный завод.
Кромптон разобрал свои вещички и отправился осмотреть свой новый район.
На фоне чудесного центра Ситесфа Пигфэт выглядел какой-то странной непристойностью. Темный, опасный, пронизанный сыростью и зловонием – но именно таким и задумали его эйяне несколько лет назад, когда решили импортировать трущобные преступления, чтобы проверить, нет ли в них чего-нибудь веселенького или значительного. Запрограммированность этого убожества не делала его в глазах Кромптона менее мерзким.
Он шагал по бесчисленным гнусным улочкам, мимо переполненных гниющими отбросами помоек и тлеющих тюфяков. Желтоглазые коты наблюдали за ним в дикой задумчивости. Мокрый желто-зеленый туман липнул к ногам, пронзительный ветер дергал за фалды пальто. Из забитых досками окон доносились детский плач, стоны совокупляющихся пар и собачий лай.
В ближайшем кабаке пьяный разгул был в самом разгаре. Кромптон поспешил прочь, но дверь «Летучей мыши» внезапно распахнулась, и какой-то человек фамильярно схватил его за рукав.
– Куда ты так торопишься, Профессор? – дружелюбно спросил незнакомец.
Кромптон одарил его взглядом, способным разбить на мелкие кусочки вонючий кочан капусты.
– Сэр, не припомню, чтобы мы были знакомы.
– Не знакомы! – воскликнул человечек. – Ты хочешь сказать, что не помнишь старину Гарри Клейменого, с которым вместе отсидел шесть месяцев в тюряге на Луне за жульничество при отягчающих обстоятельствах?
Кромптон посмотрел на кругленького, лысеющего человечка с влажными глазами спаниеля и толстым приплюснутым носом.
– Я никакой не профессор, – сказал он. – Я никогда не был на Луне. И я никогда прежде не видел вас.
– Во дает! – восхитился Клейменый, едва поспевая за Кромптоном. – Ну и артист же ты, Профессор! Не знал бы – ей-богу, поверил бы, что мы не знакомы!
– Но я вас не знаю!
– Не беспокойся, пусть будет по-твоему, – сказал Клейменый. – Сделаем вид, что мы встретились впервые.
Кромптон продолжал свой путь. Клейменый не отставал.
– Спорим – ты только что приехал, а, Профессор? Здесь уже полно наших ребят. Вот здорово, правда?
– О чем вы? – спросил Кромптон.
– Это эйяне так придумали… В общем, весь следующий месяц мы можем грабить дома в лучших кварталах города, набрасываться на женщин, избивать туристов – короче, резвиться от души, и они к нам лезть не будут. Они заявляют, что хотят испытать на себе моральное поругание. Но ты ведь и сам в курсе.