— На Земле я сам выбираю дорогу и в любой момент могу вернуться туда, откуда уехал…
— У нас, домовых, все иначе. Никто не знает, какая ему выпадет дорога.
Они надолго замолчали. Лосев пытался примириться с тем фактом, что дорога здесь ведет в одну сторону, и не мог этого сделать. Это лишало его всякой инициативы. Он вновь, в который уж раз, попытался прокрутить в голове всю цепочку событий, с того момента, когда он прервал свой отпуск и оказался в вымершем селе, а затем встретил Ксению…
Сейчас он начинал сомневаться даже в том, была ли эта встреча настоящей. При таких фантастических возможностях существо, вторгшееся на Землю, могло инициировать любую встречу. Создать любой, самый невозможный мир. В воображении или в реальности — это, в сущности, не имело никакого значения. Если нельзя отличить воображаемый мир от реального — они однозначны.
Эту истину он усвоил для себя еще со школьной скамьи, когда так и не принял философский постулат о вторичности сознания. Доказать этого никто не смог и не сможет потому, что для доказательства необходимо выйти за пределы собственного рассудка и посмотреть на него со стороны.
В таком случае не стоит рассуждать на эту бесплодную тему, надо принять реальность, в которой он оказался, как таковую, и попытаться разобраться в ее законах. Только так у него еще оставалась слабая надежда вернуться когда-нибудь в родной мир.
Проход сузился, и теперь Лосев двигался за Масеком ползком, завидуя маленькому росту своего спутника. Примерно через час такого мучительного продвижения, почти в полной темноте, Лосев неожиданно заметил справа от себя неясный тусклый свет, и, миновав еще один лаз, они выбрались наконец наружу.
Вечер только что опустился на этот мир, своим нежным покровом укутав долину, раскинувшуюся у Лосева под ногами.
Он стоял у выхода из пещеры, на высоком скалистом гребне, и внизу, под ним, на сколько хватал глаз, раскинулось поле огромного космодрома.
Странные корабли, формой похожие на толстую спираль подающего винта мясорубки, стояли невдалеке друг от друга. Их было не меньше десятка, и можно было различить, что у двух ближайших суетятся крохотные фигурки каких-то существ. Видимо, шла подготовка к старту или разгрузка.
А где-то совсем далеко, у самого горизонта, виднелось огненное зарево огромного города.
Масек присел у самого обрыва и, пригорюнившись, смотрел на далекий город.
— Что это за город? — спросил Лосев, прежде чем вспомнил, что Масек запутался в пространственном туннеле. Но домовой неожиданно ответил:
— Это город Эннит.
— Откуда ты знаешь? — сразу же насторожился Лосев. — Ты говорил, что не можешь определить, куда выведет нас туннель.
— Это не совсем так… — грустно признался Масек, продолжавший, не отрываясь, смотреть на город.
— Ну-ка, давай рассказывай и постарайся ничего не пропустить. Запомни, если ты еще раз начнешь морочить мне голову…
— То что ты сделаешь? — с неожиданным интересом спросил домовой.
— Я тебя уволю. Я откажусь быть твоим хозяином.
— Никогда так не говори, даже в шутку, — нервно сказал Масек, и Лосев готов был поклясться, что волнение в его голосе неподдельно. — Я не говорил тебе об Энните, потому что боялся, что ты откажешься пойти со мной сюда.
— Значит, ты все-таки знал дорогу?
— Конечно, я ее знал! Мы, домовые, пользуемся этими воображаемыми туннелями уже сотни лет. Как, по-твоему, мы еще можем передвигаться, чтобы не дать твоим сородичам нас переловить?
Сначала мои предки научились таким образом переходить из дома в дом. Они рыли туннель, которого на самом деле не существовало и который, кроме них, никто не мог обнаружить. Потом, постепенно, они научились уходить все дальше. Во время таких путешествий можно сделать довольно странные открытия… Вот так мои предки и оказались в этом городе.
— И кто же еще здесь живет, кроме домовых?
— Да люди же и живут. Мы, домовые, не можем без людей. Вот и нашли город, который люди для себя вообразили.
— Как это понимать, «вообразили»?
— Все, что возникает в ваших человеческих головах, может быть воплощено в реальности. Ну, может, не в настоящей реальности, я в этом не слишком разбираюсь. Но для нас все эти вещи существуют на самом деле, и когда мой будущий хозяин вообразил себе этот город — я в нем родился.
— Ты меня окончательно запутал. Я еще могу понять, что для домовых воображаемая кем-то реальность может существовать на самом деле. Но ведь для людей дело обстоит иначе. Люди могут существовать только в реальном мире, или ты хочешь сказать, что эти корабли внизу тоже плод моей фантазии?
— Все не так просто…
Масек явно темнил, и Лосеву приходилось, буквально клещами, вытягивать из него крупицы правды, то и дело прибегая к угрозам. Это было не слишком честно — угрожать несчастному домовому вновь оставить его одного, но другого метода воздействия Лосев не знал, да и особых дружеских чувств к своему спутнику он не испытывал, несмотря на то что тот только что спас его от Лешего.
Существо, сидевшее напротив него, обитало в другом, слишком чуждом для Лосева мире. Он привык руководствоваться в своих поступках жесткой логикой и не мог вот так сразу принять реальность, в которой теперь очутился. Слишком все это походило на галлюцинацию, на бред, слишком круто переплелись в тугой узел реальные события и их фантастическая, иррациональная подоплека.
Наконец Масек решился, он долго смотрел на Лосева своими большими грустными глазами, словно все еще пытался оттянуть неизбежное, но Лосев сурово молчал, не поддаваясь гипнотическому воздействию этих глаз, и тогда, тяжело вздохнув, Масек сказал:
— Вообще-то у этого города есть другое имя. Он называется Барнуд. Я, правда, не знаю, который из них. Их много, городов с таким именем. Может быть, люди назвали бы его Барнуд-десять или Барнуд-тринадцать, я не знаю. Мы, домовые, зовем этот город Эннитом, каждому новому городу, который придумывают себе люди, мы даем свое имя.
Глава 16
Они быстро спускались по тропе. Лосеву не хотелось ночью входить в незнакомый город. Чтобы ускорить движение и не прерывать откровений Масека, которого ему с таким трудом удалось заставить заговорить, он посадил его в свою заплечную котомку, и, поскольку припасов в ней почти не осталось, Масек поместился в ней целиком, только голова выглядывала наружу.
— Ты давай рассказывай, а то заставлю идти пешком!
— Да что мне еще рассказывать? Я тебе уже все сказал!
— А ты начни сначала, и так, чтобы я понял. Барнуд, говоришь? Так называлась столица нашей погибшей колонии на Зидре. Получается, что эти необычные космические корабли внизу построили люди?
— Это не тот Барнуд, который ты знаешь. Этот Барнуд придумал мой хозяин, когда начал принимать «голубой гром».
— Это еще что такое?
— Ты не знаешь о «голубом громе»? Но ведь именно из-за этого наркотика погибла ваша колония на Зидре. — Теперь пришлось Лосеву несколько смутиться из-за своей неосведомленности.
— Данные по Зидре засекречены.
— Ты должен был выяснить, почему они засекречены. Ты работаешь в Управлении внешней безопасности и должность занимаешь не маленькую для твоего возраста. Почему же ты не оформил соответствующий допуск к материалам, связанным с твоим заданием?
— Да потому, что я получил это задание, находясь в отпуске, сидя в лодке посреди озера!
«Потому, что беда всегда приходит неожиданно, когда ее совсем не ждешь. И никогда не хватает времени, чтобы подготовиться, чтобы встретить ее во всеоружии…»
— Значит, ты должен был сначала связаться с управлением и выяснить детали своего задания, прежде чем лезть очертя голову в эти Белуги!
— Откуда ты знаешь про Белуги?