Времени на то, чтобы встать, у Лосева уже не оставалось, противник сумел-таки, несмотря на все предосторожности, перехитрить его, используя бластер как приманку. Даже выстрелить Лосев уже не успевал.
В рукопашном поединке ружье — не самое лучшее оружие.
Все, что ему удалось сделать, так это двинуть прикладом по ногам нападавшему. Даже замаха для удара не получилось. Но это движение все же сбило его противника. Он потерял равновесие и, падая, не смог нанести прицельный удар. Нож вонзился в землю в нескольких сантиметрах от шеи Лосева.
Теперь роли переменились. Лосев оказался на ногах, а его противник лежал на земле и под дулом ружья благоразумно решил не повторять атаки. Да и сил у него на это не было. Картечь задела его левую руку и, видимо, бок. Вся рубашка была в крови. Выронив нож и скорчившись от боли, он прижимал руку к своей ране, стараясь остановить кровь.
Но Лосев не испытывал к нему жалости. Слишком бессмысленным и жестоким показалось ему нападение только что пытавшихся убить его и Ксению людей, хотя он и не мог не оценить по достоинству выдержку и хладнокровие этого человека.
— Кто вы такие? — Человек молчал и лишь тихо стонал сквозь стиснутые зубы. — Будешь отвечать, или мне развязать тебе язык этим? — Лосев выразительно щелкнул затвором, досылая в ружье новый патрон и ведя стволом вдоль ноги лежавшего перед ним человека.
— Мы местные. Живем здесь.
— В лесу живете?
— Нет, на болоте. — Лосев пока что не стал уточнять, что это за болото, в котором живут люди.
— А в лесу что делали?
— Охотились.
— Понятно. Охотились с бластером. На людей. Что вам от нас нужно?
— Оружие. В вашей машине ничего не нашлось. Оружие сейчас главная ценность. В городе людей почти не осталось, спаслись только те, кто сумел достать оружие.
Тонкое худое лицо пленника походило на измятую серую бумагу, верхняя губа то и дело подергивалась. Раненый производил впечатление отчаявшегося и смертельно испуганного человека. Но не рана и не плен были тому причиной. Он все время озирался по сторонам, словно искал чего-то.
— Мне нужен врач. Женщина, которая с вами, она не медик?
— Та, в которую стрелял твой товарищ? Нет, она не врач.
— Рудрик мне не товарищ. Он сам по себе. Бинта у тебя не найдется?
— Бинт у меня найдется. Я тебя перевяжу, если не будешь дергаться.
Лосев заканчивал перевязку, когда услышал, как шелестит трава под чьими-то крадущимися шагами. Он вскинул свой трофейный бластер и выпрямился. У соседнего дерева с ружьем в руке стояла Ксения.
— Я же просил тебя оставаться на месте!
— Тебя слишком долго не было. Мне стало страшно. Я думала, с тобой что-то случилось. — Сердиться на нее за это положительно было невозможно.
— Как видишь, ничего особенного не случилось, — проворчал Лосев. — Приобрел вот еще одного попутчика.
— Ты собираешься взять с собой этого человека?
— Не бросать же его в лесу. Он умрет от потери крови.
— Ты не знаешь, что здесь творится! Откуда этот человек, есть ли у него сообщники. Посмотри на него! Это же типичный бандит.
— Эй, дама, полегче! Бандитов здесь тоже хватает, только они все в городе сидят. Днем по лесам шастать они боятся, здесь враз можно шипоносу в пасть попасть.
— Шипонос? Это еще что такое?
— В лесу много разной нечисти, увидите, когда солнце войдет в полную силу. Здешняя нечисть темноты не любит. Так что жить нам всем осталось недолго, лишь до восхода солнца.
Глава 25
Рассвет стремительно вступал в свои права, и с каждой минутой Вольф Грансвер — так звали раненого пленника — проявлял все большее беспокойство.
В конце концов, видя, что Лосев не торопится со сборами, он сказал:
— Если вы хотите покончить с собой, то, по крайней мере, отпустите меня! Думаете, с вашими перевязками мне будет легче в желудке у шипоноса?
— И куда, интересно, ты направишься, если мы тебя отпустим? За своими сообщниками?
С минуту Вольф пристально всматривался в лицо Лосева, и было видно, какая нелегкая борьба происходит в этом человеке. Наконец он решился:
— Взаимное недоверие — плохой советчик. Мне кажется, вы не принадлежите ни к одной из городских банд. Откуда вы? Откуда у вас глайдер?
Лосев сразу насторожился. Он не любил, когда пленные начинали задавать вопросы, и не был расположен откровенничать с Грансвером.
— Для тебя так важно узнать, откуда у нас глайдер?
— Это важно и для вас, если вы хотите откровенного разговора.
С самого начала Грансвер держался так, словно не было ночного боя и это не он попал в плен, а Лосев. Наглость наглостью, но что-то в несгибаемом характере этого человека Лосеву определенно нравилось. И он решил, что откровенный разговор с ним никому не повредит.
— Хорошо. Этот глайдер принадлежал федеральному Управлению внешней безопасности. Я один из его сотрудников.
— Я предполагал что-то подобное… У вас вид официального представителя властей. Вы ведете себя так, словно все здесь принадлежит вам.
— Спасибо за комплимент.
Не обратив внимания на язвительный тон Лосева, Грансвер продолжил:
— Нам здесь каждую минуту приходится бороться за свою жизнь. Поневоле начинаешь подозревать всех и каждого. Странно, что ваше ведомство только теперь заинтересовалось тем, что здесь происходит…
— Возможно, раньше оно было занято другими, более важными вещами.
— Возможно. Почему всегда так получается, что для чиновников собственные дела всегда важнее тех обязанностей, которые им надлежит выполнять по долгу службы?
Лосев не стал отвечать на этот вопрос, наверно, потому, что и сам был не слишком высокого мнения о чиновниках, во всяком случае, о большинстве из них.
— Так что вы собирались мне рассказать?
— Разве я собирался?
— Мне показалось, что вы собирались сделать именно это.
— Может, и так… В этом лесу есть небольшая община мирных жителей, которых обстоятельства вынудили сражаться за свою жизнь. Мы давно поняли, что ни правительству, ни кому другому нет до нас никакого дела.
— И поэтому вы отстреливаете правительственные глайдеры?
— Вот уже второй год, с тех пор как начался захват, правительство носу сюда не кажет! На вашем глайдере не было никаких опознавательных знаков. Такая машина могла принадлежать только банде «жестянщиков», которые давно охотятся за нами, и по ночам, когда по лесу можно свободно передвигаться, они высаживают своих людей, чтобы отыскать место, где находится наша колония. Мы стараемся их встретить и остановить, пока они не добрались до наших детей и женщин!
Из всего сказанного лишь одна цифра вспыхнула в мозгу Лосева, заслонив все остальное.
— Два года? Вы сказали два года? — Лосев не мог поверить в эту цифру, в то, что его одиссея в параллельных мирах продолжалась так долго.
— Вы что, с луны свалились?
— Похоже, что так…
— Нет, вы в самом деле ничего не знали? Значит, вы из этих? Из тех, кто ушел?
— Он из тех, кто вернулся, — вступила в разговор Ксения, и Грансвер резко повернулся в ее сторону. Пожалуй, слишком резко для того доверительного разговора, который только что начался.
Рука Лосева невольно потянулась к оружию, но он усилием воли остановил себя. Он не хотел вступать в очередной конфликт с этим человеком. Во всяком случае, до тех пор, пока это возможно.
— Все, кто вернулся, уходят снова!
— Те, кто уходят во второй раз, никогда не возвращаются! Но он-то здесь, с нами!
— Возвращаются или нет, этого я не знаю! Каждый день происходит что-то новенькое со слугами Гифрона! Но, предположим, я тебе поверю. Тогда, может быть, твой друг объяснит мне, почему до сих пор правительству не было до нас никакого дела?! Ведь он же из них, из тех правительственных чинуш, что привыкли разъезжать в роскошных машинах и думать только о себе, но как только запахло жареным, они все исчезли!
И вновь Лосев постарался погасить назревавшую ссору: