Халифа подошел, положил цветы рядом с женой и, обняв ее за плечи, поцеловал в макушку.
– Все в порядке?
Зенаб коснулась его руки, но глаз от экрана не оторвала.
– У меня завтра выходной. Как насчет того, чтобы провести время с нашим малышом?
Она сжала его ладонь, но так и не повернула головы. Халифа еще немного постоял, вдыхая запах ее волос, а затем, прошептав: «Я тебя люблю» – вернулся на кухню помочь Батах с ужином.
– Сама справлюсь, – бросила дочь, когда он достал из ящика нож и занял место возле нее.
– Ты же знаешь, как мне нравится что-нибудь порубить. Не лишай меня этого маленького удовольствия.
Батах шутливо пихнула его в бок и продолжала резать картошку. На мгновение взгляд Халифы остановился на лежавшем на подоконнике куске цемента размером с кулак. Его поверхность была отделана мелкой мозаичной плиткой. Фрагмент фонтана, который он устроил в прихожей старой квартиры, единственный сувенир из тех, более счастливых времен. Халифа сосредоточился и принялся резать лук. Диск в гостиной докрутился до конца и начал фильм сначала.
Иерусалим
Бен-Рой солгал Лее Шалев. Его никто не приглашал на пятничный ужин, и он ни к кому не собирался в гости. А когда день подошел к концу, сел в машину и один отправился домой. Было немало мест, куда он мог поехать. Бен-Рой, хотя и не был ортодоксом, как правило, не пропускал ужина с пятницы на субботу. Но сегодня он устал и был не в настроении общаться с людьми. Решил почитать, может, посмотреть сатирическое телешоу «Эрец-неэдерет»[39] и пораньше лечь спать. В голове крутилось много мыслей, и ему не хотелось компании людей. Да и Всевышнего тоже.
Выехав с территории полицейского участка и направляясь к Сионским воротам – в это время его машина была единственной на улице, – он, нацепив гарнитуру мобильника, позвонил Саре.
– Все нормально?
– С тех пор как мы разговаривали с тобой в последний раз, ничего не изменилось.
– Бубу?
– Одну минуту… – В телефоне Сары были слышны приглушенные голоса. – Прекрасно, – ответила она. – Намерен заняться гимнастикой.
Бен-Рой усмехнулся. Милые глупости – вот из-за них-то он и влюбился в Сару. Да так, что от любви поехала крыша.
– Родители в порядке?
– Да. А твои?
– Собираюсь им позвонить.
– Передавай от меня привет. И не забудь…
– Насчет завтрашнего ремонта? Не беспокойся. Я уже сделал на лбу татуировку. Утром стану бриться, посмотрю в зеркало и сразу вспомню.
Сара рассмеялась. Заразительным девичьим смехом. Так смеется человек, которому по-настоящему смешно. Замечательный звук.
– Шаббат шалом, Сара.
– И тебе тоже. Шаббат шалом, Арие. До завтра.
Оба замолчали, словно ждали, что другой добавит что-нибудь еще. Но в итоге, повторив «шаббат шалом», разъединились.
Бен-Рой добрался до Сионских ворот и, радуясь легкости, с которой гидроусилитель руля «тойоты» позволил ему совершить крутой поворот, поехал дальше. Он купил эту машину всего несколько месяцев назад после того, как его любимая «БМВ» наконец приказала долго жить, и все еще привыкал к органам управления современного автомобиля. «БМВ» по своему характеру была крутым существом. Милым, но грубоватым. Так он привык думать и о себе самом. А теперь он управлял «тойотой-короллой». Было в этом нечто символическое.
За воротами он повернул на Маале Ха-Шалом и поехал вниз с горы Сион, глядя, как за кронами кипарисов промелькнули над головой крыши и колокольня монастыря Успения Пресвятой Богородицы. Позвонил родителям на семейную ферму пожелать доброй субботы, затем бабушке в дом престарелых. «Ты поел, Арие? Ради Бога, скажи мне, ты поел?» И наконец, сестре Шаве, в чьем доме познакомился с Сарой и которая большую часть разговора корила его за то, что у него разладились отношения с женой.
Поворачивая с Керен Ха-Йесод в Рехавию мимо женщин в черном[40], которые всегда протестовали на этом углу, Бен-Рой набрал номер Гильды Милан, бывшей тещи. Почти тещи. Ее дочь Галю убили, прежде чем они встали под свадебный балдахин – хуппах.
– Так ты снова сошелся с Сарой? – спросила она, как только услышала его голос.
– Шаббат шалом, Гильда.
– Да или нет?
– Насколько мне известно, вроде бы нет.
– Идиот!
Бен-Рой устало улыбнулся:
– За последние пять минут меня уже второй раз так называют.
– Почему бы и нет, если это правда?
40
Широко распространенное в мире антивоенное движение и движение в защиту прав человека, основанное в Израиле в 1988 г.