Ровно до сегодняшнего дня, дня свадьбы.
Причем с утра все шло нормально, Димитриса закружила карусель сборов: прическа, костюм, где мои новые туфли, дурацкую бабочку не надену, да не хочу я есть и все такое прочее.
И вот пора выезжать, родители и друзья уже рассаживались по машинам, Димитрис на пути к выходу мельком глянул в зеркало — убедиться, что все в порядке. Из зеркала на него смотрел безупречный красавчик: стильно подстрижен, гладко выбрит, костюм сидит прекрасно — придраться не к чему.
Если не смотреть ему в глаза. Где тонет в болоте тоски совсем не безупречная душа, и кричит, захлебываясь…
Что же ты творишь со своей жизнью?! Как ты мог забыть свои юношеские мечты, свой сон, всегда один и тот же сон: берег моря, волны лениво накатывают, пытаясь смыть следы тех, кто метров на сто опередил Димитриса. Стройную молодую женщину и девчушку лет пяти, они смеются, закрываясь от брызг, поднимаемых весело скачущим псом. Димитрис спешит к ним, зовет, они оглядываются, но рассмотреть лица он не успевает — просыпается. И долго еще улыбается, наслаждаясь ощущением бесконечного счастья.
Всегда один и тот же сон, ни единого раза не досмотренный до конца. Единственный узнаваемый персонаж — пес. Черный лабрадор.
В юности сон приходил довольно часто, но чем старше становился Димитрис, чем глубже погружался в светскую жизнь, тем реже снились женщина и девочка. А за годы его загула вообще перестали появляться.
Налипший за годы веселухи цинизм смог убедить Димитриса — это был всего лишь дурацкий сон, рожденный пубертатом. Что? Подростковые гормоны совсем другие сны должны провоцировать? С тетками, но без малышек и собачек? Не аргумент. Был сон и нету.
Но где-то глубоко-глубоко, на самом донышке души — спрятавшись от цинизма — свернулась в комочек крохотная надежда.
Надежда узнать при встрече ту самую женщину из сна.
Надежда старалась не привлекать к себе внимания, но каждый раз вспыхивала теплой искоркой при знакомстве Димитриса с кем-то из девушек. Вспыхивала и сразу гасла, торопливо возвращаясь в ставшее привычным донышко души.
А вот при знакомстве с Дорой надежда не то, что вспыхнуть — даже выбраться из своего убежища не захотела. Видимо потому, что знакомство было вынужденным.
Тогда Димитрис даже обрадовался — наконец-то он окончательно повзрослел и избавился от юношеских фантазий. Хватит мечтать, пора всерьез заняться карьерой и обустройством семейного гнезда.
И все было нормально до этой минуты, до встречи с самим собой и своей душой…
Захотелось напиться и забыться, и проснуться уже женатым. Миновав дурацкую церемонию, суету светских репортеров, первые поцелуи при всех, первую брачную ночь наедине…
— Димми, ты там уснул, что ли? — в дверях стояла рассерженная Атанасия. — Мы уже опаздываем, это неприлично!
— Ничего, успеем.
Димитрис встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, подхватил мать под руку и увлек ее за собой.
— Ты же мне обещала!
— Успокойся, папуля! — Дора чмокнула разъяренного отца и, чуть покачнувшись, старательно стерла след от губной помады с его щеки. — Я в порядке.
— Да какое в порядке, ты ж на ногах стоять не можешь! Кто тебя напоил? Эти курицы?!
Под жестким взглядом Николаса Ифанидиса и криминальные авторитеты порой старались стать меньше ростом, а перепуганным девушкам в одинаковых платьях вообще срочно в туалет захотелось. Афина попыталась оправдаться, но обнаружила, что ее связная речь отправилась медитировать, оставив вместо себя невнятное блеяние и хныканье.
Дора рассмеялась, приобняла главную подружку невесты:
— Да не трясись ты! — повернулась к отцу. — А ты не рычи! Мы всего лишь по бокалу шампанского выпили, не больше! Что я, дура, что ли?
— А шатает тебя от чего?
— Это туфли! — Дора выставила из-под подола ногу в туфельке на высоченном каблуке. — Надо было на них потренироваться ходить, прежде чем надевать.
— Надень другие, — проворчал Николас, успокаиваясь.
— Нет, хочу в этих, я их специально к свадьбе купила! Не волнуйся, я же за тебя держаться буду, когда к алтарю пойду. — Дора обняла отца. — Папуля, я такая счастливая!
Николас улыбнулся, но затем снова нахмурился, принюхиваясь:
— Бокал шампанского, говоришь? А пахнет от тебя водкой. Не думаю, что Димитрису это понравится.
Афина надеялась, что никто не заметил, как она вздрогнула. Дора, во всяком случае, точно не заметила, продолжая пузыриться прекрасным настроением: