— Не придумывай, не было никакой водки. А чтобы не травмировать нежную душу моего жениха, я сделаю вот так.
Дора ловко отцепила фату, поколдовала над ней, затем кивнула Афине:
— Помоги мне.
Вместе они вернули фату на место, но теперь лицо Доры оказалось закрыто вуалью. Она подошла к отцу, и, встав на цыпочки, проговорила прямо в лицо:
— Ну как, теперь не пахнет?
Николас улыбнулся, церемонно предложил дочери взять его под руку и повел к выходу. Подружки, облегченно выдохнув, посеменили следом.
Да уж, расстарались родители! Даже перестарались — судя по собравшейся на свадебную церемонию толпе. Толпа светских репортеров была ненамного меньше, тут и там вспыхивали мини-скандальчики — за место для подглядывания получше.
Димитрис невольно поежился, вспоминая, с каким трудом им удалось пробиться сквозь стаю папарацци — они галдели, словно неделю не видавшие рыбы чайки, слепили вспышками камер, совали в лицо микрофоны. Спасибо охране, вовремя подоспели и расчистили проход.
И теперь он стоял в увитой цветами арке, дожидаясь появления невесты. Гости уже расселись, ряды тоже украшенных цветами стульев уходили за горизонт — так, во всяком случае, казалось уже немного раздраженному жениху.
Ну а как не психовать, устроили цирк какой-то! Зачем было весь Кипр и окрестности на свадьбу звать? Его лично вполне устроила бы скромная церемония в храме, а не спектакль на лужайке размером с футбольное поле. Кстати, в храме было бы и прохладно, а здесь от палящего солнца не особо спасали шатры.
Взмокла спина, по вискам тоже заструился пот. Атанасия заметила это, вскочила со своего места и поспешила к сыну, на ходу вытаскивая из сумочки белоснежный носовой платок. Потянулась промокнуть ему лицо, но Димитрис перехватил руку матери, выхватил платок:
— Не надо, я сам!
— Димми, ты сделал мне больно! — прошипела мать, потирая руку и продолжая при этом ласково улыбаться.
— Извини, — буркнул Димитрис, возвращая мокрый от его пота платок. — Но имей в виду, если невеста не появится в ближайшее время, я ухожу! Что за дела, она опаздывает уже на полчаса! Как-то не похоже на милую скромницу, мечтающую выйти за меня.
— Наверное, что-то по дороге произошло, не надо злиться. Ой, а вот и она! И девушки-подружки, какие забавные, одинаковые! Ну, сынок, с богом!
Атанасия легонько пожала руку сына и поспешила на свое место.
А Димитрис замер, рассматривая медленно приближающуюся девушку. Дора выглядела чудесно — стройная, в роскошном платье, особенно хрупкая рядом с кряжистым отцом. Сквозь вуаль ее лицо кажется даже красивым. В общем, настоящая принцесса на фоне довольно нелепо одетых подружек невесты.
Димитрису не раз попадались видео с чужих свадеб, где жених при виде невесты бывает растроган до слез. А ему с трудом удавалось удержаться от насмешливой ухмылки — слишком очевидным было желание невесты унизить своих подруг.
А ты вовсе не такая скромница и милашка, Дора Ифанидис!
Как-то неуютно стало, словно потянуло холодным сквозняком. И почему-то копившееся раздражение, вроде бы ушедшее при появлении невесты, вдруг вернулось.
Так, Димитрис, хватит истерить. Будь мужиком, в конце концов, засунь свои эмоции куда подальше и, как там говорил император Марк Аврелий?
«Делай что должен и свершится чему суждено».
Вот и делай.
Димитрис старательно улыбнулся подошедшим отцу с дочерью. Николас жестко посмотрел в глаза будущему зятю и негромко произнес:
— Отдаю тебе дочь, береги ее.
— Постараюсь.
Дора отцепилась от локтя отца и шагнула к жениху. Пошатнулась, и упала бы — не поддержи ее Димитрис. Глупо хихикнула:
— Дурацкие туфли, за все цепляются. А ты такой ми-и-илый, такой си-и-ильный, мой любимый Димми! Дай поцелую!
Откинула фату, потянулась губами к лицу жениха. Сквозь аромат дорогих духов тараном пробился алкогольный выхлоп, и Димитрис невольно отвернулся и сморщился:
— Да ты пьяна!
— Неправда! — расслаблено-умиротворенное выражение лица Доры, испуганно пискнув, куда-то исчезло, мгновенно сменившись злобным. — Ты что сейчас сделал?! Ты… ты от меня отвернулся? Я уродина, да? Не понравилась красавчику Димми?
— Что ты несешь? — Димитрис ошарашено смотрел на превратившееся в крысиную мордочку только что вполне симпатичное — благодаря макияжу — лицо своей невесты.
А невеста оттолкнула от себя Димитриса, топнула ногой:
— Проси прощения!
— Дора, успокойся, — Николас попытался обнять дочь, но она вывернулась из-под руки, сжала кулачки и перешла на визг: