И конечно же, Ираида увидела запись, когда принесла очередные бумаги на согласование. Сначала виду не подала, а вот позже, уже после окончания рабочего дня, когда Димитрис ушел домой, дала волю эмоциям.
Вырвавшиеся на волю отрицательные эмоции у всех ведут себя по-разному. Кто-то вопит, кто-то крушит все вокруг, кто-то рыдает, кто-то ругается — в общем, отрицают все хорошее, на то они и отрицательные. Ираида же тихо плакала, жалобно поскуливая, как брошенный щенок.
Вернувшийся в офис за забытыми ключами от машины Димитрис еще в коридоре услышал это странное поскуливание. Подумал сначала, что кто-то щенка забыл, и даже рассердиться успел — не на щенка, а на безголового хозяина. Но чем ближе он подходил к своему кабинету, тем громче звучал скулеж. Но он ведь точно знал — никаких щенков ни в его кабинете, ни в смежной комнате ассистентки не было!
Ерунда какая-то.
Ерунда, увидев босса, ахнула и мгновенно опустила голову, пряча лицо. Скулеж прекратился. Димитрис озадачено нахмурился:
— Ираида, что случилось?
— Ничего, все в порядке. Вы что-то забыли?
Ага, в порядке. Трубит в нос, как слоненок на водопое. Димитрис подошел к с столу ассистентки. Женщина еще ниже наклонила голову, отвернувшись от босса.
— Ираида, посмотри на меня.
— Господин Кралидис, я…
— С чего вдруг «господин Кралидиис», мы же вроде договорились на просто Димитриса?
Молчание, судорожное дыхание, скрывающее всхлипы.
— Да что происходит, в конце концов?!
Ираида вздрогнула от неожиданности — Димитрис никогда еще на нее не кричал. И окрик этот стал триггером, прорвавшим плотину сдержанности. Женщина подняла заплаканное лицо и, с вызовом глядя в отвратительно красивые глаза молодого босса, прямо спросила:
— Почему вы решили меня уволить?
— С чего ты взяла? — совершенно искренне озадачился Димитрис, ведь увольнять Ираиду он не собирался, всего лишь перевести обратно в экономический отдел.
— А вы хороший актер, — отчаяние придало женщине уверенности. — С вашей внешностью и с таким талантом вам бы в кино сниматься или на театральную сцену податься.
— Ираида, ты выпила, что ли?
— Я не пью. Вообще.
Ираида встала из-за стола, осмотрелась, увидела в углу картонную коробку с бумагой для принтера, решительно направилась к ней, аккуратно переложила пачки с бумагой на принтер, а в коробку начала складывать свои вещи со стола. Димитрис пару минут наблюдал за ней, явно ничего не понимая, затем так же решительно отобрал коробку и почти силой усадил женщину обратно на стул. Сел напротив и, поморщившись, помассировал виски:
— Ты можешь мне спокойно объяснить, что происходит? Я зверски устал сегодня, голова раскалывается. У меня нет сил загадки разгадывать.
— Я просто решила облегчить вам задачу, — сухо пояснила Ираида, упрямо глядя в сторону. — Я знаю, что вы ищете нового ассистента, а значит, моя работа вас по какой-то причине не устраивает. Видимо, я недостаточно компетентна. Или вы усомнились в моей лояльности? Узнали, что ко мне Ифанидис обращался?
— Ифанидис?!
— А, не знали. Значит, все же мои профессиональные…
— Да погоди ты! Что хотел от тебя Ифанидис?
— Сотрудничество предлагал, тайное и очень хорошо оплачиваемое. Хотел узнать, что вы затеяли.
— Вот же крыса!
— Не волнуйтесь, я отказалась. Я вас никогда не предам! — было видно, что женщина готова на признание, что она решилась. — Потому что я…
— Я знаю! — поспешно прервал ее Димитрис. Вот теперь настал его черед отводить взгляд. — Я это понял, почувствовал. И именно поэтому решил вас перевести обратно в экономический отдел, но не волнуйтесь, уже с повышением, и в должности, и в зарплате. Потому что…
Как же объяснить-то? Чтобы снова не обидеть.
Но объясняться не пришлось, Ираида мягко улыбнулась, успокаивающе и немного грустно:
— Вы боялись, что моя… что мое к вам отношение может помешать работе?
— Если честно, то — да, именно так.
— То есть как профессионал я вас устраиваю?
— Более чем.
— Тогда просто примите как данность мои чувства, и забудьте о них. Я даю слово, что никогда не буду претендовать ни на что, кроме рабочих отношений. В идеале — дружбы. Ваша личная жизнь меня не касается. И касаться не будет.
— Ну давайте попробуем, — облегченно улыбнулся Димитрис и тут же снова болезненно сморщился. — Черт, в висок словно раскаленную иглу вогнали!