— Ты все понял?
— То, что с сегодняшнего дня моим шефом становится Бернье — понял. — Алексу все сложнее удавалось удерживать маску профессионального безразличия, но он пока справлялся. — Но меня это не устраивает.
— В смысле? — нахмурился Ифанидис. — Ты не подчиняешься приказу?
— Именно так.
— Папа, что он о себе возомнил?! — взвизгнула Дора. Она и так была очевидно на взводе, и поведение главного отцовского секьюрити стало спусковым крючком, копившиеся негативные эмоции понеслись на вентилятор. — Твой пес забыл, кто здесь хозяин?! Мало того, что не явился по первому свисту, так еще и подчиняться отказывается!
— Если ваша дочь продолжит меня оскорблять, — Алекс оставался невозмутимо-отстраненным, — я уйду. Не отсюда — вообще.
— Ну и катись! — все сильнее заводилась Дора. — На помойке сдохнешь, тварь неблагодарная! Да я…
— Дора, закрой рот! — раздраженно рявкнул Ифанидис, массируя виски. — У меня от твоих воплей голова заболела.
— Ты МНЕ рот затыкаешь?! — прошипела дочура. — Не этому уроду, а мне?
Алекс молча поднялся с кресла, в котором сидел, и направился к выходу. Догонять его Ифанидис не стал, пытаться удержать — тоже, ограничился коротким:
— Через час в офисе.
— И ты его не накажешь?! — снова перешла на ультразвук Дора. — Может, еще и прощения попросишь? На колени станешь?
— Заткнись!
Алекс усмехнулся и захлопнул за собой дверь, заглушая обезьяньи вопли наследницы Ифанидиса. Да уж, нервишки у Доры ни к черту стали, до его отъезда в Россию дочка босса поспокойнее была. Интересно, что произошло за время его отсутствия? Он ведь толком ничего разузнать не успел, из аэропорта сразу в дом Ифанидиса поехал.
Очень уж хотелось узнать причину, по которой он не смог увидеться с очнувшейся Ланой. Что за срочность такая, что там могло произойти?
А его, оказывается, решили по дружбе «одолжить» Бернье! Может, в иной ситуации Алекс воспринял бы это более спокойно, хотя все равно приятного мало, он ведь не раб на галерах. Но, будучи профессионалом, выполнил бы поручение босса.
В иной ситуации. Но не сейчас, когда решалась судьба его дочери. И уезжать с Кипра во Францию в планы Алекса не входило.
А вот узнать, что на самом деле сейчас происходит, как раз входило. В планы. Причем в ближайшие. Не зря же он прикрепил крохотного «жучка» к креслу, в котором сидел!
Алекс сел в свою машину и включил микрофон подслушивающего устройства.
— …себе позволяет! — о, боссова дочура продолжает истерить. — Что этот урод о себе возомнил? Решил, что незаменим?
— Дора, хватит орать, — устало произнес Ифанидис. — У меня реально голова раскалывается. Я вообще не понимаю, что с тобой происходит в последнее время, ты все чаще срываешься по пустякам.
— Ничего себе пустяк! — пусть на полтона, но ниже, похоже, барышня успокаивается. — Агеластос тебя практически послал! Нахамил!
— Не преувеличивай. Думаю, Алекс объяснил бы свои слова, не начни ты его оскорблять. И объяснит, но чуть позже и без тебя. А сейчас твоя очередь объяснять.
— Не понимаю, о чем ты.
— Прекрасно понимаешь. Ты сама не своя с момента сближения Димитриса и этой русской. Вместо того чтобы радоваться успеху нашей затеи, ты с каждым днем все мрачнее и стервозней. А ведь ты оказалась права — Димитрис, похоже, всерьез увлекся, мне сообщили, что видели его в ювелирном, выбирал помолвочное кольцо.
— Я знаю, что должна радоваться, — голос Доры словно выцвел, утратил краски эмоций. — Умом понимаю, но… — Хриплый, сорванный крик: — Но он не должен был влюбляться! Ни в кого! Никогда!
Истеричные рыдания, отодвинулось кресло — кто-то встал, затем звук льющейся в стакан воды и мягкий голос Ифанидиса:
— На, водички попей, успокойся. Я не думал, что ты все еще любишь этого мальчишку. Что ты вообще его любишь, что это был не каприз. Ты же сама предложила…
— Да, предложила, хотела унизить Кралидиса, причинить ему боль! Но не думала, что сначала будет так больно мне… Еще и ребенок…
— Какой ребенок?!
Алекс вздрогнул. Ребенок?
Глава 42
Поначалу зубы противно клацали о край стакана, но постепенно, с каждым глотком, прохладная вода успокаивала, охлаждала кипевшую в душе злость и обиду. Не смывала, нет, еще чего не хватало!
И злость, и обида, и ненависть — не враги, а помощники. Они не позволяют Доре разнюниться, расплыться в слезливое хныкающее желе, не способное на месть. Такому желе оставалось только рыдать над несбывшимся, строчить жалостливые посты в соцсетях, и максимум возможного негатива — проклинать обидчика там же. В виртуальном пространстве. Ну или лепить куколки вуду и протыкать их иголками, сопя от усердия.