– Сюрприз, – пропел он.
Когда подчиненные Фумеро практически выломали люк и дневной свет беззастенчиво обнажил внутренности корабля, капитан ретировался на мостик. За два года войны он многое повидал и понял. Напоследок успел заметить, как по-кошачьи облизнулся Фумеро, соскальзывая в трюм с револьвером в руке.
После вынужденного многодневного затворничества в трюме с его тяжелой, затхлой атмосферой свежий воздух, хлынувший в открытый люк и просочившийся сквозь стыки досок ящика, где лежал Фермин, показался ему сладким. Он повернул голову и сумел разглядеть сквозь узкую щель между неплотно закрытой крышкой и бортиком пыльные лучи, которые веером разошлись по трюму. Фонари.
Белый мглистый свет мягко обволакивал контуры багажа, проникая сквозь тонкую ткань, которой были укутаны автомобили и предметы искусства. Тяжелые шаги и металлическое бряцание, отдаваясь звоном в льяле, приближались. Фермин стиснул зубы и попытался вспомнить, все ли необходимое он сделал, уничтожая следы пребывания, прежде чем вернуться в убежище: мешки, свечи, остатки пищи, отпечатки ног, которые могли остаться в грузовом отсеке. Кажется, ничего не забыл. Его никогда не найдут, убеждал он себя. Никогда.
Неожиданно Фермин услышал, как знакомый язвительный голос негромко нараспев произнес его имя. Ноги стали ватными.
Фумеро.
Шаги, голос прозвучали совсем близко. Фермин зажмурился, как ребенок, испугавшийся ночью внезапного шороха в темной комнате. Закрыв глаза, малыш не надеется, будто это его как-то защитит, а просто отказывается признавать реальность фигуры, возникшей у кровати и склонившейся к нему. Фермин ощущал рядом чужое присутствие: медленно ступая, Фумеро шел мимо сундука с оружием. Пальцы в кожаных перчатках скользили по деревянной крышке, создавая иллюзию, будто по ящику ползла змея. Он небрежно насвистывал мелодию. Фермин затаил дыхание и крепче зажмурился. Лоб взмок от холодного пота, и ему пришлось крепко стиснуть кулаки, чтобы унять дрожь в руках. Он не смел пошевелиться из страха, что при малейшем движении под ним загремят ружья в холщовых мешках.
Может, он ошибался. Наверное, его все-таки найдут. Вероятно, в целом мире не сыщется безопасного уголка, где он сумел бы спрятаться и пожить еще немного. В конце концов, нынешний день был ничем не хуже других, чтобы покинуть сцену. И коли уж так получилось, ничто не мешало пинком распахнуть ящик и встретить судьбу с винтовкой в руках – одной из тех, на которых Фермин лежал. Лучше погибнуть под пулями за две секунды, чем от рук Фумеро с его «игрушками», провисев две недели под потолком в застенках замка Монтжуик.
Фермин провел рукой вдоль ружья в поисках гашетки и крепко стиснул цевье. Раньше ему не приходило в голову, что ружье скорее всего не заряжено. Неважно, решил он. С его меткостью он имел равные шансы прострелить себе ногу или же угодить в глаз памятника Колумбу. Фермин улыбнулся, вообразив эту комичную картину, и прижимая ружье к груди обеими руками, нащупал спусковой крючок. Прежде ему не доводилось стрелять из ружья, но он напомнил себе, что удача сопутствует новичкам и нужно хотя бы попробовать. Фермин оттянул курок и приготовился снести голову дону Франсиско Хавьеру Фумеро, отправив его в рай или в ад.
Шаги стали удаляться, лишив Фермина минуты славы и напомнив, что великие любовники – с большой практикой или по призванию – не рождены для героических подвигов в смертный час. Он отважился глубоко вздохнуть, бессильно уронив руки на грудь. Одежда прилипла к телу, словно вторая кожа. Фумеро со своими головорезами уходил. Фермин представил, как их силуэты растворяются в сумерках трюма, и улыбнулся. Очевидно, доноса не было. Возможно, речь шла всего лишь о рутинной проверке.
И тотчас шаги замерли. Воцарилась тишина, и Фермин слышал только удары собственного сердца. Вскоре он уловил мелкую дробь коготков крошечного и легонького существа, которое прогуливалось по крышке ящика в нескольких сантиметрах от его лица. По слабому характерному кисло-сладкому запаху Фермин определил, что это за существо. Хвостатый попутчик обнюхивал щели между досками, почуяв приятеля. Фермин собирался негромко шугануть крысенка, когда трюм наполнился оглушительным грохотом.
Пуля крупного калибра мгновенно разнесла грызуна и пробила ровное сквозное отверстие в крышке ящика в пяти сантиметрах от лица Фермина. Просочившаяся сквозь щели струйка крови забрызгала ему губы. Фермин почувствовал странную щекотку в правой ноге и, скосив глаза, удостоверился, что пуля, едва не задев его, пролетела по касательной к телу, прожгла ткань штанины и пробуравила в досках второе, выходное, отверстие. Тусклая, размытая полоса света пронизала тайное укрытие, обозначив траекторию снаряда. Фермин услышал, что шаги вновь приблизились, остановившись рядом с его убежищем. Фумеро опустился на колени около ящика. В небольшой просвет между крышкой и стенкой контейнера Фермин видел, как поблескивают глаза врага.