Неожиданно Фермин услышал выстрелы, раздавшиеся с палубы, и треск дерева, пробитого пулями. Три новых отверстия появились у него за спиной, впустив зыбкий зеленоватый свет. Его хватило, чтобы Фермин мог видеть, как вода тугими фонтанами врывается внутрь ковчега. За несколько секунд она поднялась ему до пояса. Он закричал от ужаса и ярости, попытавшись дотянуться до одного из новых отверстий другой рукой, но внезапно ящик тряхнуло, и Фермин опрокинулся навзничь. Тесное пространство наполнилось пронзительным ревом, будто ковчег пожирало мифическое чудовище. Вода бурлила уже на уровне груди, и от холода у Фермина перехватывало дыхание. Вновь воцарилась темнота, и он понял, что кофр необратимо тонет. Правая рука соскользнула, уступив напору воды. В сумраке студеная волна плеснула в лицо, смыв слезы. Фермин судорожно ловил ртом остатки воздуха.
Течение подхватило деревянный ящик и неумолимо потянуло на дно. Под потолком оставалось расстояние шириной в ладонь, заполненное воздухом, и Фермин дернулся вверх, чтобы глотнуть кислорода. Вскоре кофр опустился на дно гавани и, накренившись на бок, зарылся в ил. Фермин навалился на крышку, пиная ее ногами и осыпая ударами кулаков, однако доски, крепко приколоченные гвоздями, не поддались. Последний воздух утекал сквозь щели. Полная темнота, пронизанная холодом, побуждала опустить руки, но легкие горели, и голова, казалось, вот-вот взорвется из-за прилива крови, вызванного удушьем. Пришло осознание, что жить ему осталось несколько секунд, и, ослепленный паникой, Фермин схватил винтовку и попытался пробить прикладом борт ящика. После четвертого удара оружие разломилось на части. Он пошарил вокруг себя в темноте, и пальцы скользнули по завернутому в мешковину ружью, которое удерживало небольшое количество воздуха, скопившееся под плотной тканью. Фермин сжал ствол обеими руками и, собрав последние силы, принялся долбить дерево, моля Бога о чуде.
В мешке глухо бабахнул выстрел. Пуля, выпущенная почти в упор, пробила сбоку ящика дыру размером с кулак. Сквозь отверстие забрезжило пятно тусклого света. Руки Фермина начали действовать раньше, чем он успел что-либо сообразить. Прицелившись в ту же точку, Фермин снова и снова нажимал на курок. Однако вода уже промочила мешок и выстрелов не последовало. Он подцепил другую винтовку и надавил на спусковой крючок через полотно. Первые две попытки оказались безрезультатными, но в третий раз Фермин почувствовал отдачу и увидел, что отверстие в боковине ящика расширилось. Он исступленно расстреливал магазин, пока дыра не увеличилась настолько, чтобы сквозь нее протиснулось его костлявое истощенное тело. Острые щепки, которыми оскалились рваные края пробоины, впивались в кожу, но призрачный свет и залитая солнцем поверхность воды, угадывавшаяся снизу, манили неодолимо, помогая прорваться сквозь заслон деревянных шипов.
Мутная вода гавани обжигала глаза, однако Фермин держал их открытыми. На дне в зеленоватых сумерках колыхался лес из света и тени. Под ногами простирались вековые отложения ила с вкраплениями рваных сетей и остовов затонувших лодок. Подняв голову, он увидел столбы рассеянного света, падавшего сверху. Корпус торгового судна снизу выглядел большим темным пятном на поверхности. Фермин прикинул, что глубина в этой части акватории порта достигает метров пятнадцати. Если бы он исхитрился вынырнуть у противоположного борта судна, возможно, его не заметили бы. Тогда появлялся шанс выжить.
Фермин оттолкнулся ногами от деревянного короба и начал всплывать. В те мгновения, когда он медленно поднимался к поверхности моря, перед глазами вновь развернулась призрачная картина, скрытая толщей воды. Фермин понял, что колыхавшаяся в сумраке масса, которую он принял за водоросли и затонувшие обрывки сетей, представляла собой скопление человеческих тел. На дне находилось обширное подводное кладбище из десятков трупов в наручниках, со связанными ногами, прикованными цепями к камням или бетонным блокам. Угри, сновавшие вокруг тел, объедали плоть с лиц, а течение лениво шевелило волосы. Фермин различил среди мертвецов силуэты мужчин, женщин и детей. Под ногами у них лежали узлы и чемоданы, наполовину затянутые илом. Некоторые покойники разложились уже настолько, что от них остались лишь скелеты, едва прикрытые лохмотьями одежды. Скорбные захоронения тянулись бесконечной чередой, теряясь в темной глубине. Фермин зажмурился и через секунду всплыл на поверхность, вернувшись в царство живых. На собственном опыте он убедился, что возможность просто дышать дарит самые восхитительные ощущения в мире, слаще которых не испытывал.