– Сокамерники, как говорится.
– Что произошло с Давидом Мартином после 1941 года, когда он вышел из тюрьмы?
– В полицейской картотеке он значится как пропавший без вести и убитый при попытке к бегству.
– Что это означает в переводе?
– Возможно, Мартин был казнен без суда и похоронен в ближайшей канаве или братской могиле.
– По приказу Вальса?
– Скорее всего. В то время только он имел право и возможность отдать подобное распоряжение.
Алисия несколько мгновений обдумывала полученную информацию.
– Зачем Вальсу понадобилось разыскивать умершего человека, которого он сам отправил на тот свет?
– Порой мертвые не успокаиваются. Перечитайте Сида.
– Значит, Вальс считает, будто Мартин жив…
– Наверное.
– Жив и жаждет мести. Похоже, он был кукловодом, управлявшим из тени Сальгадо, подкарауливая момент, чтобы взять реванш.
– Старая дружба, завязавшаяся в тюрьме, не забывается легко, – заметил Варгас.
– Но что могло связывать Мартина с семьей Семпере?
– Что-то такое было, тем более что сам Вальс не позволил полиции потянуть за эту ниточку, предпочитая подключить к частному расследованию Каскоса.
– Вдруг «что-то» и есть ключ к разгадке?
– Ну, разве мы не прекрасная команда?
Алисия заметила усмешку, притаившуюся в уголках губ Варгаса.
– Что еще?
– Вам мало?
– Выкладывайте.
Варгас закурил и с наслаждением затянулся, созерцая, как колечки дыма скользят между его пальцев.
– Итак, пока вы укрепляли дружеские связи и после того, как моими усилиями дело было практически раскрыто, чтобы вам достался лавровый венок, я зашел в управление и забрал письма заключенного Себастьяна Сальгадо. Затем позволил себе смелость проконсультироваться с моим приятелем Сигесом, который служит в нашей конторе графологом. Не беспокойтесь, я не сообщал ему, в чем проблема, да он и не спрашивал. Я показал ему четыре записки, выбранные наугад. Внимательно изучив тексты, Сигес сделал вывод, что автор не может быть праворуким, судя по особенностям в написании тильды[33], примерно четырнадцати букв и связок. Как-то такие вещи определяют по наклону, нажиму, изменению яркости чернил на бумаге и прочее.
– Ну и что это нам дает?
– Факт, что человек, писавший Вальсу письма с угрозами, левша.
– И что?
– А то, что если вы улучите минутку, чтобы прочитать отчет о наружном наблюдении за Себастьяном Сальгадо, которое за ним вела полиция Барселоны после досрочного освобождения из тюрьмы в январе прошлого года, то там черным по белому написано, что объект потерял левую руку во время заключения и носил фарфоровый протез. Похоже, кто-то распускал руки на допросах, если позволите небольшой каламбур.
Варгасу показалось, что Алисия собиралась что-то ответить, но промолчала. Взгляд у нее стал отсутствующим. Она побледнела, и Варгас заметил, что ее лоб покрылся испариной.
– В любом случае, Сальгадо не мог написать анонимки. Алисия, вы меня слушаете? С вами все в порядке?
Она вдруг встала и надела пальто.
– Алисия!
Она взяла со стола папку с письмами, предположительно написанными Сальгадо, и перевела на Варгаса остекленевший взор.
– Алисия!
Она повернулась и направилась к выходу, а Варгас растерянно смотрел ей вслед.
Боль сделалась невыносимой, как только Алисия вышла на улицу. Она не хотела, чтобы Варгас увидел ее в столь жалком и беспомощном состоянии. И не только он. Начинавшийся приступ был из самых тяжелых. Проклятый мадридский холод. Дневная доза лекарства позволила лишь выиграть немного времени. Алисия попыталась притерпеться к первым волнам боли, обжигавшим бедро. Медленно и глубоко втягивая воздух, она продолжала идти, примериваясь к каждому шагу, но не добралась даже до площади Сибелес. Пришлось остановиться, ухватившись за фонарный столб, и переждать, пока отпустит скрутившая ногу судорога, причинявшая невыносимые муки, будто сквозь кости пропускали электрический ток. Алисия ощущала присутствие других людей – они проходили мимо, искоса поглядывая на нее.
– Вам нехорошо, сеньорита?
Она покачала головой. Немного отдышавшись, Алисия остановила такси и попросила отвезти ее к гостинице «Испания». Водитель взглянул на нее с легким беспокойством, но промолчал. Стемнело, и свет от фонарей на Гран-Виа уже разливался на все четыре стороны среди безликой толпы – служащих, покидавших унылые конторы и возвращавшихся домой, и тех, кому идти было некуда. Алисия прижалась лицом к стеклу и закрыла глаза.
Машина притормозила у подъезда «Испании», и Алисия попросила таксиста помочь ей выйти. Она дала ему щедрые чаевые и побрела в холл, опираясь на стену. Едва увидев, как Алисия вошла, Маура, портье, моментально вскочил и бросился к ней. На его лице отразилась тревога. Он обнял ее за пояс, поддерживая, и довел до лифтов.
33
Один из диакритических знаков; имеет вид волнистой черты. В испанском языке употребляется надстрочная тильда в букве Энье – Ññ. Соответствует звуку «нь».