— Держи, — протянул он ее Штрайху. — Почти не помялась.
— Армолит! — гордо произнес Штрайх, пряча авторучку в карман.
Кийск толкнул дверь, и та легко ушла в стену. Перевернув нож так, чтобы лезвие легло на запястье, Кийск шагнул за порог.
На кровати сидели двое чужаков.
У Кийска дрожь пробежала по позвоночнику, когда он встретился взглядом со своим двойником. В глазах чужака не было ничего — ни злобы, ни страха, ни интереса, — только застывшая бездонная пустота. Двойник посмотрел на Кийска как на абсолютно ненужный и неинтересный ему предмет, — скользнул безразличным взглядом и снова уставился в пол.
— Что тебе надо? — не глядя на Кийска, ровным бесстрастным голосом произнес двойник.
Кийск едва не задохнулся от ударившей в голову злости.
— А ну-ка встать! — заорал он.
Чужаки, не проявляя особой поспешности, все же выполнили приказ.
— Лицом к стене! Теперь два шага назад! Руки на стену! Стоять, не двигаться! Игорь, обыщи их.
Неумело, но тщательно Штрайх обшарил карманы чужаков.
— Ничего нет, — сообщил он, закончив обыск.
— Повернуться лицом ко мне! — приказал Кийск чужакам.
Чужаки опустили руки и развернулись.
— Вас на станции только двое, или есть еще? — спросил Кийск.
— Не знаю, — ответил его двойник.
— А ты? — Кийск повел ножом в сторону двойника Штрайха.
— Не знаю, — ответил тот.
— Кто ваши хозяева? Кто послал вас на станцию?
— Не знаю.
— Зачем вы сюда пришли?
— Чтобы выполнить задание.
— В чем оно заключается?
— Перекрыть доступ в жилой корпус.
— Слыхал? — повернулся Кийск к Штрайху. — Нас собирались запереть в лабораторном корпусе.
— Какой идиот спроектировал такую станцию! — в сердцах возмущенно всплеснул руками Штрайх.
— Станция нормальная, — возразил Кийск. — Только мы вели себя на ней как последние разгильдяи, доверившись пятнадцатому индексу. — Кийск снова повернулся к чужакам. — Что вы должны были делать после выполнения задания?
— Ждать дальнейших указаний.
— От кого?
— Не знаю.
— По-моему, мы от них ничего путного не добьемся, — сказал Кийск Штрайху.
— И что ты собираешься с ними делать?
— А что с этими недоумками можно сделать? — Кийск презрительно скривил губы. — Выставим их за ворота. Эй, вы, двое, — на выход!
Чужаки все так же спокойно, не торопясь, но и не пытаясь сопротивляться, выполнили команду.
Они прошли по коридору между двумя рядами комнат и, миновав холл, в который выходили двери столовой, информотеки и небольшого видеозала, вышли к шлюзу.
— Я переключил управление на главный пульт, — сказал Штрайх, положив ладонь на штурвал ручной блокировки.
— Главный пульт поврежден, — ответил Кийск.
Штрайх несколько раз повернул штурвал и придавил пальцем клавишу на щитке. Дверные створки плавно разошлись в стороны.
— А что случилось с главным пультом? — спросил Штрайх.
Они вошли в тамбур и подошли ко второй двери.
— Чужак над ним поработал.
Штрайх отвернул штурвал наружной двери и, нажав кнопку, задействовал дверной привод. Как только между створками двери образовался просвет, в него скользнули две руки и, схватив Штрайха за плечи, выдернули наружу. Штрайх попытался уцепиться за край ворот, но пальцы его только скользнули по гладкому металлу. В открывающемся дверном проеме Кийск увидел шесть или семь человек, бегущих к шлюзу.
Два чужака, стоявшие до этого у стены неподвижно, словно куклы, у которых кончился завод, одновременно, как по сигналу, набросились на Кийска. Со свистом выдохнув воздух, Кийск по рукоятку всадил нож в живот своему двойнику. Выдернув его и оттолкнув визжащего, истекающего кровью чужака, он наотмашь ударил двойника Штрайха рукояткой ножа в висок. Второй чужак упал на пол, но в шлюз уже вбегали новые, возглавляемые двойником Маклайна.
Больше всего поразило Кийска то, что у двойника профессора на кончике длинного носа висели такие же, как и у оригинала, очки в тонкой металлической оправе. «Зачем они ему?» — подумал Кийск и кулаком ударил чужака прямо по этим старомодным очкам.
Не дожидаясь, когда остальные чужаки навалятся на него, Кийск бросился к двери, ведущей в корпус, и с размаху ударил ладонью по кнопке дверного привода.
Медленно, невероятно медленно, сходились створки ворот. Ему еще пришлось пинком вытолкнуть двойника Качетряна, пытавшегося проскочить в сужающийся проход, прежде чем створки, лязгнув, соединились.
Кийск достал носовой платок, тщательно обтер лезвие ножа, бросил платок на пол и убрал нож в ножны. Взявшись за штурвал, он до упора завернул его. Только после этого Кийск сел на пол, прижался спиной к холодному металлопластику двери, прикрыл глаза и тяжело перевел дух. Подавив рождавшуюся в самом центре груди нервную дрожь, он стиснул зубы, как перед ударом ножом, и несколько раз стукнул крепко сжатым кулаком по полу.
— Они не люди! Не люди! Не люди!!!
Поднявшись на ноги, Кийск наклонился и зачем-то подобрал с пола заскорузлый от крови платок. Выключив свет в холле, он подошел к круглому, закрытому бронированным стеклом окну.
Тусклый, кроваво-красный отсвет лежал на каменных грядах: мертвая, безжизненная пустыня, залитая мертвенным светом ночного светила.
Кийск включил наружное освещение. Мрак, отброшенный в сторону, стал черным, еще более густым и непроницаемым. На залитом светом пространстве не было заметно ни малейшего движения.
Как и все остальные на станции, Кийск плохо понимал, что происходит. Из-за чего началась война? Но, в отличие от других, ему было известно, что, когда вокруг враги, следует оставить все вопросы на потом и просто драться. При этом он понимал, что главный его противник — Лабиринт, а двойники — всего лишь пешки, которые Лабиринт готов жертвовать без счета.
Кийск отошел от окна, зажег свет в помещении и включил интерком.
— Слушаю. Маклайн.
— Профессор, это Кийск. Как у вас дела?
— Все в порядке. Палмер с Качетряном занимаются восстановлением пульта. Один Киванов пошел на кухню готовить ужин, другой помогает Марте. А я пытаюсь составить отчет о том, что у нас происходит. Что у вас?