– Кажется, это называется генетическая память, – сказал Аникеев. – Хотя, я в таких вопросах не силен.
Толстяк смотрел куда-то в пустоту и молчал. Его широкий лоб избороздили глубокие морщины.
– Владимир Александрович, – окликнул его Иван.
– А? – толстяк встрепенулся.
– Что с вами? – спросил Чирк, глядя на слезу, скатывающуюся по щеке толстяка.
– Все нормально, – Павлов попытался придать себе беззаботный вид, всхлипнул. – Так, взгрустнулось.
– Но мне не понятно, как простой парень с Земли смог стать господином? – Иван дернул толстяка за край балахона. – Расскажите нам, пожалуйста. Я думаю, что и мне и Чирку будет интересно послушать.
– Да, – поддакнул Литсянин.
– Парни, я расскажу вам. Только давайте сначала перекусим, а?
Иван с Чирком радостно закивали головами. Желудки обоих путников давно урчали и требовали пищи.
Владимир Александрович нажал на кнопку миниатюрного пульта, выдвинувшегося из подлокотника кресла. Тут же набежали блестящие роботы, стали ставить на выросший из гладкого пола стол разные вина и закуски.
После того, как роботы удалились из комнаты, Павлов размашистым жестом предложил своим гостям приступать к трапезе. Внешне еда и напитки ничем не отличались от земных. Там были супы, салаты, пироги, котлеты и многое другое. Внешне всё выглядело, как в России, но по вкусу существенно отличалось, хотя всё было очень вкусным.
Красные, зеленые и желтые вина, которыми угощал Владимир Александрович, были сладковатыми, но обладали такой убойной силой, что после нескольких бокалов Аникеев почувствовал себя сильно пьяным.
На Чирка, наоборот, вина никак не действовали. Зато он с удовольствием потягивал через трубочку темно-синий коктейль с плавающими в нем ягодами.
– А ты слабоват! – Владимир Александрович с улыбкой посмотрел на Ивана. – Быстро же тебя унесло. Съешь нашего лучку, и тебе станет лучше.
Иван съел головку жареного овоща, похожего на лук, а по вкусу напоминающего грушу. И действительно, хмель отступил, а мысли в голове прояснились.
– И все-таки, как простой парень с Земли смог стать господином? – ещё раз задал свой вопрос Аникеев, вытерев салфеткой рот.
– Хорошо, я отвечу на твой вопрос, – Владимир Александрович выпил рюмку янтарной жидкости, закусил круглым зеленым плодом, покрытым пупырышками. В воздухе запахло малосольными огурцами. – После того, как я сдал экзамен на мужественность, шаман Тигва, который был ещё и вождем племени, почему-то невзлюбил меня. Очень невзлюбил! Он постоянно придирался ко мне, вечно ему что-то не нравилось. А однажды он попытался положить мне на грудь ядовитого червя. К счастью, сон у меня тогда был чутким. Я открыл глаза, увидел склонившегося надо мной шамана. В руке он держал две тонкие палочки, между которыми был зажат извивающийся голубой червяк. Я пнул шамана ногой, да так сильно, что он чуть не вылетел из пещеры вместе с этим червяком. Племя проснулось. Все повскакивали со своих подстилок, а Тигва, улыбаясь, сказал, что варил зелье из червяка, когда я проснулся и ударил его. Ещё он сказал, что я одержим злыми духами, и следующей ночью он проведет обряд изгнания духов. Вы знаете, что это тогда означало?
– Нет, – Иван покачал головой.
– А что такое злые духи? – задал вопрос Чирк.
– Потом расскажу, – шепнул ему Аникеев.
– Для меня это означало только одно – смерть! – Владимир Александрович поднял вверх толстый указательный палец. – Это обычные члены племени думали, что смерть для плохого человека во время обряда изгнания – обычное, нормальное явление. А уж я-то тогда знал, что шаман избавлялся подобным образом от самых умных и сильных членов племени. Он боялся того, что со временем вождем мо может стать кто-то другой. Обряд изгнания злых духов состоял в том, что шаман выпивал зелье, от которого якобы начинал видеть мир духов и давал выпить зелье тому, из кого злых духов изгоняли. Сам-то он делал лишь глоток, а в того, из кого изгонялись духи, вливал это зелье большими порциями. Потом, когда человек лежал на подстилке из чешуи большой змеи, Тигва читал заклинания, бил в бубен и плясал танец изгнания. Я понимал, что мне не нужно участвовать в этой процедуре, но не знал, как избежать её. В ту ночь я не мог заснуть. Я сидел у входа в пещеру и думал, глядя на звезды. Вдруг в темном небе появился сначала один летательный аппарат, плоский, как тарелка. Потом появился второй такой же аппарат, но большего размера. Они стали кружить в небе, стреляя друг в друга. Слышались громкие хлопки, но никто из моего племени почему-то не проснулся, никто не вышел из пещеры, чтобы посмотреть на это дивное зрелище. Космические корабли кружили, обстреливая друг друга, пока не загорелись, разлетевшись на куски. Их обломки упали в лесу. Я схватил факел и побежал в лес. Это было опасно, но мое любопытство было сильнее страха. Мне было интересно, а вдруг кто-нибудь выжил? А вдруг эти выжившие окажутся землянами и помогут мне вернуться домой? Скажу вам честно: тогда я искал вход в лабиринт каждый день и мечтал вернуться назад. Я долго пробирался сквозь заросли, держа в руке факел, слыша только биение своего сердца. А обломков нигде не было видно. В какой-то момент я уже подумал, что не найду их и хотел вернуться назад. Но вдруг я заметил огоньки впереди и понял, что я нашел то, что искал. Подойдя ближе, я увидел горящие обломки кораблей, разбросанные по большой территории, поломанные деревья и фрагменты обугленных тел инопланетных существ. Обойдя место падения, я не нашёл ни одного живого существа. Там не было ничего, что могло бы мне пригодиться. А искал я оружие. Оно мне нужно было для того, чтобы убить Тигву, стать вождем племени и держать в страхе не только свое племя, но и другие племена, с которыми мы постоянно воевали. Воюем мы и сейчас, но уже не с разрозненными кучками инопланетных засранцев, а с кохетами, которые давно положили глаз на наши земли и постоянно отправляют к нам этих мерзких жаб, которые вечно слоняются под стенами города в надежде что-нибудь украсть, испортить или убить кого-нибудь из наших.