– Иди, – Иван подтолкнул хныкающую Олесю в спину. Она пошла нетвердой походкой навстречу двум выскочившим из «уазика» милиционерам. – Про меня им не надо говорить, хорошо?
Олеся ничего не ответила, только кивнула головой.
Прикрыв дверь, Иван засунул между дверной ручкой и дверью сломанную хоккейную клюшку, которую он нашел под лестницей, и поспешил к лифту. Он планировал по чердаку добраться до соседнего подъезда и тихо уйти, не связываясь с милицией, но его планам не суждено было случиться. Как только на дверь подъезда посыпался град ударов, и послышались крики: «Откройте, это милиция!», на Аникеева накинулся всё тот же маньяк. Одежда на нем обгорела и висела ошметками. Остатки волос дымились, лицо было перекошено от боли. Кожа обгорела и была покрыта корками, в безумных глазах сверкали злые огоньки. Обгоревшая рука сжимала нож.
Не говоря ни слова, маньяк попытался ударить Аникеева ножом. Иван ловко увернулся, схватил его за запястье, после чего заломил руку маньяка за спину. Послышался треск, будто кто-то наступил на сухую ветку. Вскрикнув, маньяк выронил нож. Аникеев пинком ноги отправил нож в темный угол у лифта и несколько раз ударил маньяка головой об стену. В тот самый момент входная дверь подъезда с треском распахнулась. В подъезд ввалились два милиционера. Иван толкнул маньяка на них и побежал наверх. Двумя этажами выше мелькнула тень. На четвертом этаже Аникеев увидел стройную женщину в халате и в тапочках. Дверь в её квартиру была приоткрыта. Глаз женщины были расширены от страха.
– Я всё видела, – прошептала она.
Иван зажал ей рот рукой, втолкнул её в квартиру и захлопнул дверь. Прижав женщину к стене, Аникеев посмотрел ей в глаза.
– Я – агент КГБ, – сказал он первое, что пришло на ум. – Я работаю под прикрытием, а потому не должен контактировать с ментами… С милицией. Раз ты всё видела, ты должна понимать, что я спас девочку от убийцы и насильника. И ты должна мне доверять. Кричать не будешь?
Женщина издала сдавленный звук, похожий на «нет».
– Вот и отлично, – Иван отпустил её.
В дверь позвонили. Женщина вопросительно посмотрела на Аникеева. И тут Иван вспомнил её. Это была мама одного пацана, с которым Аникеев дружил в детстве. Они были ровесниками и часто играли во дворе. Пацана того звали Димка Панфилов. И учились они с Димкой в одной школе, пока родители Ивана в середине девяностых не переехали в другой район. Пару раз они с Димкой дрались. Ваня тогда хорошо намял Димке бока и оставил синяки на лице его, но они всё равно остались друзьями. Даже став взрослыми, они постоянно перезванивались и переписывались по электронной почте. Аникеев даже вспомнил, что отец Димки работал где-то на Севере и постоянно был на вахтах. Поэтому отца Димы Аникеев никогда не видел. Маму Димы – женщину, которая сейчас стояла перед Иваном в позе нерешительности – звали Наташа. Но тогда для Вани она была тётя Наташа.
– Я открою? – тихо спросила она.
– Да, – Аникеев кивнул. – Наташа, только без глупостей, ладно?
Услышав своё имя, Наталья округлила глаза. Она явно была удивлена тем, что Аникеев её знает.
Иван открыл дверцу шкафа в коридоре, спрятался за неё, наблюдая за Натальей.
– Кто там? – спросила она, глядя в дверной «глазок».
– Милиция.
Наталья вопросительно посмотрела на Ивана, тот одобрительно кивнул, после чего женщина открыла дверь.
– К вам случайно не заходил мужчина в свитере с мешком? – послышался грубый мужской голос.
– Нет, – ответила Наталья.
– И женщину в темной куртке тоже не видели?
«Откуда там могла взяться женщина?», – подумал Аникеев. Сердце в его груди билось неимоверно быстро, с висков скатилось несколько капелек пота.
– Простите, нет, – спокойным голосом ответила Наталья. Она уже хотела закрыть дверь, но милиционер задал ещё один вопрос:
– Может, вы слышали шум в подъезде?
– Нет. У меня стиральная машина весь день работала…
– Ну, если увидите кого подозрительного – звоните в милицию, – посоветовал милиционер и стал подниматься наверх.
– Хорошо, – Наташа закрыла дверь, прижалась к ней спиной.
– Молодец, Наташа! – Иван закрыл дверцу шкафа. – За актерское мастерство я бы вам «Оскара» дал.
– Чего бы вы мне дали? – брови женщины поползли вверх от удивления.
– Приз я бы вам дал, – Аникеев вздохнул, вспомнив, что в советские времена об «Оскаре» мало кто знал.