Из коридора послышались щелчки открываемого дверного замка. Это означало, что мама Алеши пришла на обед с работы. А ещё это значило, что мальчишкам нужно было срочно заняться чем-нибудь другим. Желательно, за пределами квартиры.
– Может, в футбик сыграем? – предложил Алёшка.
Мишка и Костя одобрительно закивали головами.
– А что это вы тут делаете? – спросила тетя Галя, мама Алёши, входя в комнату и разглядывая мальчиков.
– Идем в футбол играть, – ответил ей Алёшка, пряча колоду карт в карман. Соскочив со стула, он прошел в коридор, на ходу поднимая с пола футбольный мяч, лежащий между стеллажом для обуви и коробкой с пылесосом.
– В семь чтобы дома был, – безапелляционным тоном заявила тётя Галя. Она прошла на кухню, загремела тарелками. Послышался шум льющейся из крана воды. – Вань, ты хоть бы поел и мальчишек покормил…
Ответом ей были хлопнувшая входная дверь и звуки шагов в подъезде.
Пацаны гоняли мяч в соседнем дворе, используя в качестве ворот стойки, на которых обычно выбивали пыль из ковров. Они играли в футбол, пока им это не надоело. А надоело им это тогда, когда тени прохожих стали удлиняться, а в желудках заурчало от голода.
– Может, в булочную сходим? – спросил Алёша, доставая из кармана шорт маленький кошелек и пересчитывая мелочь.
– Давай, – согласился Костя, роясь в карманах и прикидывая, что на две булочки по три копейки ему вполне денег хватит. Может, ещё на что-нибудь денег останется.
Отстояв небольшую очередь в булочной, мальчишки потом долго сидели на скамейке и жевали не совсем свежие булочки. В футбол играть больше никому не хотелось. Но и домой идти тоже никто не хотел. Доев свою булку, Костя сел на качели и стал раскачиваться.
– Может, в старый дом пойдем? – спросил он, наклоняясь то вперед, то назад, распрямляя и сгибая ноги.
– А чего там делать будем? – спросил Ваня.
– Как «чего»? – удивился Костя. – Может, найдем там чего-нибудь. Я слышал, что в старых домах пацаны монеты старинные находили.
– Точно! – глаза Мишки загорелись. – Раньше деньги в стенах и под полом прятали!
– Значит, погнали туда! – Костя спрыгнул с качели.
– Нет, – Алёша отрицательно замотал головой. – Я не пойду.
– Почему? – хором спросили Мишка с Костей.
– Мне мама запретила туда ходить. Она говорит, что дом может обвалиться…
Костя захохотал.
– Ты что, совсем дурак? – Миша покрутил пальцем у виска. – Там же старшеклассники постоянно по вечерам лазят. Они ж больше нас, а под ними ничего не разваливается.
– А если они нас поймают и побьют? – не унимался Алёша.
– Не побьют, – важно заявил Мишка, выпятив нижнюю челюсть. – Они же знают моего старшего брата. А он у меня – боксер. Они и меня знают. А раз вы – мои друзья, то и вас они не тронут.
– А откуда твоя мама узнает, что мы туда пошли? – Костя сплюнул на землю, растер плевок ногой. – Она и не узнает, если ты не проболтаешься.
– А мы скажем, что во дворе в футбик играли, – Мишка несколько раз ударил мячом об землю.
Похоже, последний аргумент сработал.
– Ну, тогда пойдем! – Алёша кивнул головой и встал со скамейки. – Но, если кто-то проболтается, тот будет вонючей свиньей!
– Сраной свиньей! – закричал Мишка, встретив на себе укоризненный взгляд проходящей мимо бабушки с авоськой.
– Тогда пошли, – Костя махнул рукой, и вся компания направилась к темному переулку, ведущему к «железке», за которой стоял тот самый двухэтажный дом, окруженный старыми яблонями и грушами. Дом, к которому родители запрещали мальчишкам подходить ближе, чем на расстояние пушечного выстрела. Но запретный плод он всегда так сладок.
Не доходя до дома, мальчишки засели в густых кустах, долго прислушивались. Дом встретил их какой-то пугающей тишиной, разглядывая их темными глазницами разбитых окон. Рядом с домом даже воробьи почему-то не чирикали.
От внезапного порыва ветра входная дверь со скрипом приоткрылась и закрылась, но не до конца. Потом опять приоткрылась. Дом словно махнул мальчишкам рукой, приглашая войти внутрь. У всех троих пацанов по спинам пробежали мурашки. Им было страшно. И у Кости, и у Миши, и у Вани появилось ощущение, что внутри дома кто-то есть. И этот кто-то следит за ними, замышляя что-то плохое, что-то ужасное. Но никому из них не хотелось выглядеть трусом в глазах друзей.
– Кажись, там никого нет, – прошептал Мишка, вставая в полный рост. – Пойдем!
– Ага! – Костя тоже приподнялся, отметив, что у него дрожат коленки, а ноги вдруг стали непослушными и ватными.
– Да, – прошептал Алёшка. Лицо его было бледным.
– За мной, – Миша направился к дому, тихо насвистывая какую-то песенку, засунув руки в карманы. Алёша с Костей пошли за ним, всё ещё продолжая делать вид, что им не страшно.