– Он работал инженером на каком-то заводе в Минске. Тебе это важно?
– Да. Похоже, мы с Олей и с Яником вошли в лабиринт одновременно. Я был свидетелем того, как Ян умер.
– Ой, – Олеся приложила ладонь к губам.
– Поверь мне, он был славным малым. Только занудным. А что произошло с его подругой Олей?
– Не знаю. Она постоянно плакала, плохо работала. Хар Мутар её продал за бесценок какому-то потомку горилл. Что с ней произошло потом – одному Богу известно.
– Я даже боюсь спрашивать, что ты делала, когда была рабыней. А ты долго была в рабстве?
– Нет, – Олеся покачала головой, глядя на голубой огонь горелки под вертелом. – Мне было противно работать на этих мартышек, поэтому я сразу решила, что лучше смерть, чем это рабство. А ещё лучше – сбежать оттуда. Любой ценой. Я пять раз сбегала, но меня всегда ловили. Я убила трех больших горилл…
– Да ты бойкая девчонка, – Аникеев присвистнул.
– Они это тоже поняли. Поэтому не убили меня, как они это делали с ненужными рабами, а сделали из меня гладиатора.
– Вот это да! – глаза Ивана округлились. – Ты – гладиатор? А с виду по тебе и не скажешь.
– Спасибо за комплимент, – Олеся улыбнулась печальной улыбкой. – Я дралась в амфитеатрах с представителями инопланетных цивилизаций, такими же рабами, как и я. Именно тогда я поняла, что человек – венец творения. У нас нет ничего лишнего: нет у нас хвостов, шерсти, больших ушей, рогов, за которые можно схватиться. Волосы можно убрать под шлем. Наше тело, если его как следует натренировать, становится идеальным оружием. Я билась в четырех больших городах: в Херче, Марке, Речхе и Мишне. Мне очень не хотелось умирать. Я всегда понимала, что рождена для того, чтобы выйти замуж, нарожать детей. Подыхать на планете обезьян мне абсолютно не хотелось. Поэтому я дралась из последних сил. Слава Богу, что в своё время занималась единоборствами! – Олеся залпом опорожнила свой стакан. – Налей мне ещё, Ваня! Хорошее вино. Не знаю, как ты, а я уже чуть-чуть пьяненькая.
– Расслабься, пользуясь случаем, – Аникеев наполнил стакан и протянул его Олесе. – Слишком много на нас в последнее время свалилось. Я думаю, что это вино – маленькая награда нам за всё пережитое. Но самая большая награда для меня – встреча с тобой.
– Ты действительно так думаешь? – Олеся придвинулась к нему. Глаза её заблестели.
– Да. Расскажи, что дальше было. Мне интересно.
– Дальше? Меня повезли на бой в город Ямбу. Везли меня в большой клетке, накрытой плотной тканью. Я тогда ощутила себя этаким попугайчиком, клетку с которым накрыли, чтобы он не шумел. Только, в отличие то попугая, на мне ещё были наручники. Но это для меня не было проблемой. Меня в очередной раз выручила заколка. Достав её из волос, я быстро избавилась от оков и стала думать, как же мне убежать от обезьян. Внезапно телега, на которой стояла клетка, остановилась. Обезьяны стали тревожно кричать. По их перепуганным визгам я поняла, что происходит что-то странное. Обычно их трудно чем-то испугать. Слегка отогнув ткань, я увидела, что мы находимся в какой-то деревне, улицы которой заполнены обезьяньими трупами. Гориллы, конвоирующие меня, схватились за оружие, разбились на две небольшие группы и разбрелись по деревне. Охранять меня остался один толстый орангутанг. Горилл не было долго. Орангутанг заметно нервничал. Он постоянно потягивал темную жидкость из маленькой бутылочки и нервно курил длинную сигарету. То в одном, то в другом конце деревни слышались обезьяньи крики. А горилл всё не было. И тут из темноты вышел Димон. Я его сразу узнала, хотя выглядел он постаревшим и одет был в одежды, которые на Харбе носили только знатные обезьяны. Но одежда, которая хорошо бы сидела на обезьянах, на нем смотрелась нелепо, мешковато. Димон был весь в крови. В одной его руке был большой нож. Кстати, вот он… – Олеся указала на лежащий в луже крови нож с длинным искривленным лезвием. – А в другой руке он держал отрезанную голову гориллы. Орангутанг, увидев маньяка, опешил. Сигарета выпала из его рта. Мохнатая лапа, сжимающая бутылку, затряслась. Когда Димон протянул орангутангу голову, с которой ещё капала кровь, тот упал в обморок. Отрезав ему голову, Димон открыл клетку и зашел внутрь. Я тогда ухватилась руками и ногами за верхние прутья, прижалась к ним всем телом, поэтому в полумраке он меня сначала не заметил. Походив по клетке, он вдруг задрал голову и посмотрел на меня. В тот самый момент я и прыгнула на него. Сидя на нем сверху, я била его так сильно, как никогда ещё никого не била. Когда он перестал двигаться и кричать, я подумала, что убила его. Выйдя из клетки, я нашла в вещах орангутанга большую пачку сигарет, закурила. Когда я выкурила треть сигареты, за спиной послышался шум. Обернувшись, я увидела, как маньяк, прихрамывая, бежит через поле к лесу. Бросив сигарету, я побежала за ним. Впереди, у кромки леса, вдруг замаячил вход в лабиринт. В тот момент мне показалось, что не зря этот гад оказался именно в то время, в том месте. Эта сволочь откуда-то знала, что там должен был открыться вход в лабиринт. Даже хромая, он бежал быстро. Видать, боязнь умереть была для него страшнее любой боли. Я бежала быстро, как могла, но догнать его у меня не получилось. Димон заскочил в лабиринт и затерялся где-то в коридорах. Я долго его искала, но найти так и не смогла. Побродив по коридорам, я в какой-то момент вышла из лабиринта и оказалась на планете со странным названием Кех. Люди там очень похожи на нас, на славян…