– Тебя хотели схватить солдаты твоего жениха…
– Точно! Они окружили меня, достали из ножен мечи и пистолеты с длинными дулами. А я смотрю: Димон под шумок выскользнул из комнаты. «Это же он – убийца», – мысленно говорю я солдатам. «Вы должны пройти с нами», – отвечает мне самый главный из них, самый старший. «Отстаньте от меня! Я догоню маньяка», – я попыталась прорваться сквозь строй солдат, но ни попытались скрутить мне руки. Двое или трое из них пытались выстрелить в меня. К счастью, воевать им раньше ни с кем не приходилось. Оружие они носили для красоты, а потому пользоваться им никто не умел. Раскидав этих слабаков, я выскочила из дома и побежала за маньяком. За городом были поля, засаженные высокими растениями. Я уже подумала, что Димон от меня уйдет, но тут поймала тонкую ниточку его мыслей: «Надо добежать до лабиринта! Я должен бежать быстрее, а то эта сучка порешит меня». Я побежала на источник этих мыслей, слыша, как за мной бегут солдаты Мислара. Я бежала очень быстро, но все равно догнать Димона у меня не получилось. Я видела только его темный силуэт впереди и зеленоватый прямоугольник входа в лабиринт, который висел в воздухе сантиметрах в тридцати над землей, между двух растений, одновременно похожих и на сосны, и на пальмы. Маньяк пропал в лабиринте. Я прокричала что-то ему вслед, но он, похоже, не услышал мои слова. Подбежав к входу, я остановилась, оглянулась назад. Солдаты Мислара от меня сильно отстали. Для мыслей не бывает расстояний, поэтому я мысленно извинилась перед солдатами, перед Мисларом, а только потом вошла в лабиринт. Лабиринт встретил меня знакомыми запахами, ощущениями, шорохами. Не знаю почему, но в тот момент я ощутила какой-то прилив радости. Будто домой вернулась после долгой отлучки. Единственное, о чем я тогда сожалела – я опять упустила этого маньячишку. Направляясь прямо по коридору, я оглянулась. Увидев солдат Мислара, стоящих в нерешительности у входа в лабиринт, я помахала на прощание им рукой. Попыталась поймать их мысли и не смогла. Лабиринт словно намертво отсек то, что я считала даром. Я даже представляла, как вернусь домой и буду удивлять всех, читая их мысли, но не получилось. Видать, это срабатывает только на Кехе. Я там ещё кое-чему научилась, но об этом я тебе расскажу позже.
– Как хочешь, – Иван обнял Олесю и поцеловал в щёку. В тот момент он думал, что ещё никогда так сильно не любил ни одну женщину. Разглядывая её лицо, плечи, он не мог понять, как можно быть одновременно такой сильной и такой женственной. Именно тогда он понял, что ради Олеси готов на всё. Он даже допускал мысль, что за неё мог бы отдать свою жизнь. – И что было дальше, радость моя, моя цыпочка?
– Только цыпочкой меня не называй, ладно?
– Ладно, – ответил он, смущенно улыбнувшись. – Я буду называть тебя так, как ты хочешь, только расскажи мне, куда тебя дальше занесло. А потом я тебе расскажу о своих приключениях.
– Куда дальше? Хороший вопрос, – Олеся вздохнула. – Этот вопрос вертелся в моей голове, пока я шла по лабиринту. Я то шла прямо, то сворачивала налево, то поворачивала направо. Я была такой уставшей, что мне не хотелось ни с кем встречаться в лабиринте. Как только я слышала какой-нибудь шум, я сразу резко поворачивала и шла как можно дальше от источника шума, лишь бы не видеть его. Так я шла, пока не почувствовала потоки свежего воздуха. Я пошла навстречу этим потокам, как волчица, держа нос по ветру. Так я нашла очередной выход из лабиринта. Скажу тебе честно, сначала я обрадовалась. Я увидела ясное небо, облака. Потом взгляд мой переместился ниже, и я увидела летающие тарелки, сигарки и прочие летательные аппараты. Вдалеке виднелись высокие башни с множеством площадок, на которые садились и с которых взлетали летательные аппараты разных размеров и форм. Я, как завороженная, глядела на всё это и сделала шаг вперед. Тут же чуть не наступила на низкорослого зеленого человечка с огромной по сравнению с размерами тела головой и с большими черными глазами. Он стоял и смотрел на меня снизу вверх, направив на меня маленькое серебристое ружье. Тут же, откуда ни возьмись, появились точно такие же человечки. Их было не меньше двадцати. Один из них просканировал меня какой-то светящейся штукой и сказал на чистом русском языке: «Здравствуй, Олеся. Мы знаем, что ты с Земли и не причиним тебе зла. Мы проводим тебя на дезинфекцию, предоставим тебе еду и одежду. Не бойся нас, мы уважаем землян». Если, увидев этих гуманоидов, я хотела вернуться назад в лабиринт, то после его слов я подумала: «А почему бы и нет?» и пошла с ними. Я шла и смотрела на их многоуровневый город, на гуманоидов, среди которых были не только маленькие и зеленые, но и совсем на них не похожие: большие, средних размеров, со щупальцами, с клешнями, похожие на ящеров, похожие на собак. Были там и роботы, сделанные будто из ртути. Были там и люди, одетые в серебристые костюмы. Я-то думала, что они будут удивленно пялиться на меня, писать кипятком от восторга, но все были ко мне абсолютно равнодушны. Значит, красивая землянка для них не в диковинку. Толпа гуманоидов, сопровождавших меня, заметно поредела. Со мной остался тот, что говорил по-русски и еще два мелких лягушонка, которым, судя по их виду, было абсолютно наплевать на всё происходящее и на меня в том числе. А гуманоид всё это время без умолку что-то рассказывал мне, только я его почти не слушала, глазея по сторонам. А он говорил про то, что их расса – раса пентрумов – на протяжении тысячелетий дружит с землянами. Он рассказывал о том, что первый резидент России подписал с ними соглашение о мире и сотрудничестве, о том, что они постоянно помогают землянам, делятся с нами технологиями. Также он рассказывал про лабиринт, говорил, что пентрумы были первыми, кто подкинул эту идею Космическому Сообществу, что лабиринт делался по их чертежам. Он даже показал мне прибор, с помощью которого можно с точностью до миллиметра определить, где и когда откроется вход в лабиринт… Бла-бла-бла, бла-бла-бла… Он рассказывал мне и рассказывал, говорил да зубы заговаривал, но я-то понимала в тот момент, что он меня гипнотизирует. Я ведь тебе рассказывала, что кое-чему на Кехе научилась. Помимо умения читать мысли, я научилась противостоять гипнозу. Мысли читать я разучилась, едва попав в лабиринт, но противостоять гипнозу – это уж извините! Я сразу поняла, что он посылает мне гипнотические сигналы, едва он открыл рот. Тут же возвела вокруг себя незримую защиту и стала мысленно сопротивляться. Этот зеленый огрызок думает, что я уже в его власти. Чтобы подыграть ему, я опустила руки, закосила под зомби, но всё подмечаю, держу ситуацию под контролем… Подлетел какой-то небольшой летательный аппарат с открывающимся верхом. На нем мы долетели до самой высокой башни, вошли в неё и встали на платформу. Гуманоид молчал, да и я ничего не говорила, старательно изображая загипнотизированную. На той платформе мы поднялись на самый верх. Зеленый завел меня в какую-то комнату, где отовсюду бил яркий белый свет. Потом ко мне подошли ещё два пентрума в длинных серых халатах, полы которых волочились по полу. Что-то бормоча, они попытались меня уложить на операционный стол, висящий в воздухе. Тут-то я и поняла, что пора валить оттуда. Эти гады хотели делать надо мной какие-то опыты. Я стала сопротивляться, тогда в комнату, условно назовем её операционной, вошёл двойник Мэла Гибсона. В отличие от гуманоидов, на нем была обычная земная одежда: белая рубашка, коричневый пиджак, черные брюки, до блеска начищенные туфли. Он начал на чистейшем русском языке говорить мне, что мне ничего не угрожает, что они всего лишь подвергнут меня дезинфекции. Якобы он сам подвергался этой процедуре. «Всё будет хорошо, расслабься, Олеся», – говорил мне Мэл, глядя в глаза. Я тут же поняла, что и он пытается меня загипнотизировать. Посмотрев по сторонам, я вдруг сквозь пелену белого света увидела человеческие органы в прозрачных емкостях: мозги, сердца, легкие… Мэл заговаривает мне зубы, а я кошу под дурру, делаю вид, что он меня загипнотизировал, а сама соображаю, как уйти оттуда живой и здоровой. И тут взгляд мой упал на блестящий пистолет, рукоятка которого торчала из-за пояса Гибсона. Я делаю вид, что успокаиваюсь, подхожу к столу, закидываю на него ногу, словно собираюсь лечь на стол. Гибсон в тот момент поглаживал меня по плечу… Понимая, что момент «икс» настал, я схватила Мэла за отвороты пиджака и броском через бедро швырнула его на операционный стол. Из боков стола тут же появились металлические полоски, которые обвили ноги и руки Мэла, лишив его возможности двигаться. Он завизжал нечеловеческим визгом, из человека в миг превратился в светло-коричневого гуманоида с наростами на лице, напоминающими бородавки. Выхватив у него из-за пояса пушку, – Олеся указала рукой на блестящий пистолет с коротким дулом большого диаметра, лежащий на полу рядом с её правой рукой, – я выстрелила сначала в гуманоида, который изображал Гибсона, потом перестреляла двух пентрумов в серых халатах. Когда пули из этого пистолета попадали в гуманоидов, их разрывало на куски. Зрелище было отпадное. Я такое раньше только в американских фильмах видела…