– А что он нам показывает? Куда нам идти?
– Иди за мной. Мы уже почти пришли.
– К выходу? – на Ивана накатила волна радостного возбуждения. Руки его неосознанно пришли в движение.
– Нет. Но мы уже на верном пути.
Они свернули налево, прошли прямо и оказались у круглого бассейна, заполненного голубой водой.
– Что это? – тихим голосом спросил Аникеев.
– Центр лабиринта, – ответила Олеся.
– И что нам тут делать? Смотреть на воду?
– Не знаю, – ответила Олеся, недоуменно пожав плечами. – И прибор почему-то отключился.
– Может, батарейки у него разрядились?
Иван посмотрел на голубую воду. По её поверхности вдруг пошла рябь, словно подул ветерок. Но никакого ветра там не было. Воздушные потоки, которые были в лабиринте, в его центре почему-то пропали. Не ощущались никакие запахи. Посторонних звуков тоже не было слышно. Ивана с Олесей охватило чувство необычайного спокойствия и безмятежности. Переглянувшись, они обнялись, продолжая смотреть на воду. Бассейн изнутри осветился множеством красок. На его ставшей вдруг гладкой поверхности Иван увидел какие-то картинки. Он словно увидел изображение на экране большого круглого телевизора.
– Что это? – тихо спросила его Олеся.
– Не знаю, – ответил Аникеев, крепко прижав Олесю к себе. В тот момент он слышал биение её сердца.
На ровной глади бассейна он вдруг отчетливо увидел немного постаревшего себя. Он сидел на крыльце большого дома, сделанного из белого камня. На Иване был какой-то странный костюм зеленоватого цвета. Дверь дома открылась. На крыльцо вышла слегка постаревшая Олеся в белом платье. Она протянула Ивану кружку с дымящимся напитком. Иван принял кружку, с нежностью погладив Олесю по руке. Губы Олеси раскрылись, но никаких звуков Аникеев не услышал. Тут же к ним подбежали четверо детей – два мальчика и две девочки. Мальчики чертами лица напоминали Олесю. Девочки были похожи на Ивана. В руках у детей были ракетки, похожие на ракетки для игры в бадминтон. В стороне стоял робот, сделанный из серебристого металла, лицом похожий на Уилла Феррелла. Иван с Олесей что-то сказали детям, и те убежали. Над домом парили летательные аппараты разных форм и размеров. По воде опять пошла рябь. Изображение исчезло. Остался лишь бассейн, заполненный голубой водой.
– Что это было, Ваня? – спросила Олеся.
– Понятия не имею. Но очень похоже на Эйму.
– Эйму? – переспросила Олеся.
– Да, – ответил Аникеев. – Эйма, Павловск. Я там был. Там я познакомился с Чирком, с Павловым. Там здорово. Я тебе могу про Павловск рассказать. Это город на планете…
– Ой! – радостно воскликнула Олеся. – Прибор включился.
Над раскрывшимися створками «моллюска» повисло объемное изображение лабиринта с многочисленными коридорами. В правом углу мерцала зеленоватая точка выхода.
– Нам туда, да? – спросил Иван, указав на зеленую мерцающую точку.
– Да, – ответила Олеся.
По коридорам они пошли по направлению к выходу. Чем ближе они приближались к выходу из лабиринта, тем отчетливее они слышали звуки шагов, человеческую речь с белорусским акцентом. И вот, наконец-то, они подошли к прямоугольнику выхода. В лабиринт входили мужчины, женщины, дети. Откуда-то снаружи слышался знакомый голос: «Заходите, не стесняйтесь! Сегодня всем вход бесплатный. Одобрено самим Лукашенко».
Увидев в лабиринте людей из своего мира, из своего времени, с беззаботным видом расхаживающих по коридорам, Иван закричал:
– Люди! Опомнитесь! Вы даже не представляете, что вас тут ожидает! Вернитесь назад!
– Ага! – сказал парень с пивным брюшком, обтянутым футболкой с надписью: «Доминантный самец». – Так уж я тебе и поверил!
Крик Ивана, который можно было назвать криком души, произвел обратный эффект. Поток людей, входящих в лабиринт, стал увеличиваться. Толкаясь локтями, люди входили в лабиринт и расходились в разные стороны по коридорам с возгласами: «О!.. Вот это да!.. Как тут здорово».
Протиснувшись сквозь толпу, Иван с Олесей вышли наружу. Иван вдохнул полные легкие знакомого воздуха, посмотрел на солнце, прячущееся в облаках, осмотрел людей, толпящихся у входа в лабиринт. В тот момент он понял, что оказался в Минске, в парке Челюскинцев, в две тысячи одиннадцатом году. У входа в лабиринт стоял всё тот же мужчина с длинными седыми волосами, одетый в кожаный плащ.