На свадьбе нам вручили ключи от квартиры и две путевки в свадебное путешествие по Средиземному морю. По возвращении меня устроили на должность референта в советско-австрийскую фирму с приличным окладом в валюте.
Я словно впитывал в себя каждый день новой жизни, делая приятные открытия. Как правило, богатство легко не дается, зато легко пользоваться его плодами. За первую зиму мы с Катей дважды, словно между делом, слетали отдохнуть в Италию и на Кипр. Поначалу мне казалось страшно расточительным обедать и ужинать в ресторанах. Но я быстро привык к этому, как привык к новому окружению, дорогим фирменным вещам, и забыл, что на свете существует общественный транспорт.
Однажды ко мне заявился Вадик Дубовицкий. На свадьбу я его не приглашал, и, наверное, он обиделся. Теперь мы поменялись местами. Вадик со своим исполкомовским папашей был мелочевкой по сравнению с моей новой семьей. Разговор не клеился. Катя, сухо поздоровавшись, ушла в спальню. Вадик передо мной заискивал. Хвалил квартиру, новый «Форд», стоявший под окном. Потом поинтересовался, как платят в фирме, где я работаю.
— Как везде, — пожал я плечами. — Долларами.
Везде платили не долларами, а рублями. Но Вадик не стал меня исправлять.
— Там у вас место не найдется? — спросил он.
— Сейчас нет.
— Может, появится?
— Вряд ли.
Я достал шестьсот рублей и положил перед ним. Дубовицкий посмотрел на деньги. Жадность боролась со здравым смыслом. Он понимал, что драть с приятеля двойную сумму (я занимал у него триста рублей) не слишком красиво, но и отказаться от дармовых денег было выше его сил. Победила жадность. Он сгреб сотенные купюры и сунул в карман.
— Магнитофон я завтра привезу, — сказал он.
— Оставь его себе.
— Да ну, зачем…
Он покосился на бутылку коньяка, из которой я налил ему лишь две рюмки, и вздохнул:
— Ну что… я пошел?
Я не стал его удерживать. Дубовицкий своим заискиванием был мне противен. Катя тоже не хотела его больше видеть. Возможно, ей не хотелось вспоминать, как мы занимались сексом в одной квартире.
— Не зови Дубовицкого к нам, — сказала она.
— Хорошо. Да я его и не звал. Он сам заявился.
Спустя месяц я случайно встретил Вадика на улице возле Арбатского гастронома. Он еще с института пил весьма изрядно и был, как всегда, на взводе. На этот раз Вадик взял совсем другой тон. Что-то похожее на фамильярность старого приятеля:
— Как фирма? Пашет?
— Пашет.
— Ну, ничего, я тоже себе что-нибудь найду. А ты забываешь добро. Ведь это я познакомил тебя с Катькой.
— Всех нас кто-то знакомит, — философски заметил я.
— Смотри, расскажу Катьке!
— Что именно?
— Как ты богатую невесту искал.
— Валяй, хоть сейчас. Но коли ты еще раз появишься возле нашего дома, будешь иметь дело с начальником охраны тестя. Знаешь, что он делает с такими, как ты? Молча ломает им руки и ноги. В зависимости от настроения.
Приятель исчез. Он знал, что с моей семьей связываться опасно. Больше я его не встречал. Вскоре Дубовицкий окончательно спился и погиб нелепой смертью. Поздно ночью жена не пустила его пьяного домой, он упал со ступенек, разбил голову и замерз. За ночь никто к нему так и не вышел. На похороны мы не пошли. Но спустя годы во мне шевельнулось чувство вины. Ведь Дубовицкому я был обязан. Несмотря на зазнайство и болтливость, он был веселым и открытым парнем, часто выручавшим меня мелочевкой на сигареты или пирожки. Я мог помочь ему, но не сделал этого.
Теперь о том, как складывалась наша жизнь с Катей.
Спустя год у нас родилась дочь — Настя. Тесть понемногу привыкал ко мне, а после рождения дочки признал, как члена семьи. Не совсем, правда, полноценного, но все же… Мы с ним хорошо напились, он даже снизошел до беседы со мной и подарил новенькую небесно-голубую «Ауди». Спустя некоторое время я возглавил небольшую, но доходную фирму, где шестьдесят процентов акций принадлежали мне и Кате.
Шло время больших перемен. Вдруг исчезла КПСС, потом прекратил свое существование Союз, сменился президент, и грянула небывалая инфляция. Разваливалась страна, армия, экономика, и где-то бастовали шахтеры. Но все это не затрагивало благополучия нашей семьи. Тесть, получивший доступ к нефти, разбогател еще больше. Мы с Катей летали загорать на Кипр и каждые полгода меняли иномарки. Но если с материальной стороны все обстояло благополучно, то мои отношения с богатой женой складывались куда сложнее.
Когда мы шагали с Катей под венец, наша будущая жизнь виделась мне следующим образом. Жена-дурнушка обожает своего красивого мускулистого мужа, отнюдь не дурака и умеющего удовлетворить ее в постели. Я всячески доказываю ей свою любовь и являюсь хозяином в семье или, по крайней мере, полноценным партнером. Конечно, пользуюсь определенной свободой и плюс нашими деньгами. А деньги и свобода это такая заманчивая вещь, что я начинал невольно облизываться. Я любил женщин, веселую жизнь, поездки к морю и московские тусовки. От перспектив кружилась голова.