— Не боишься, что в этот раз не проканает и тебя раскроют?
— Кто? Боже мой, скажи, кто меня раскроет? Менты? Я тебя умоляю! Более того, открою небольшой секрет: вас убил не я.
— Кто же? — спросила Маша
— А твой любимый. Горячий молодой ревнивец Стас. Не смог пережить повышение своей избранницы, да и к тому же эти слухи про завязавшийся роман с новым сотрудником… Ваша ночная драка. Бедняга… Все видели, как он переживал! Вот и не справился со своими эмоциями.
— Что ты с ним сделал, тварь?!
— Я?! Ничего. А вот что с ним сделала ты, раз ему так крепко снесло башню? Застав двоих любовников врасплох, к тому же, под наркотой, он не удержался и убил их обоих. А потом и себя. Потому, что любил тебя, суку!
— Какая наркота?! Это сыворотка!
— А это второй нюанс, о котором я хотел сказать. Дорогие друзья, никакой сыворотки на самом деле нет. И никогда не было. Ещё тогда, двадцать лет назад, мы пришли к выводу, что ищем то, чего нет. Всё, с чем мы работали — это лишь более и более мощные наркотики, и психотропные средства. Вся эта история про «DL-2», а потом и «DL-4» — фикция. Ваш отец решил прикрыть проект. Но не успел… увы.
— Ты так ни хера и не понял, осёл. — сказал Тимур и сплюнул кровью себе под ноги — Ослом был, ослом и подохнешь.
— Что ты сказал?
— Отец тебя и здесь сделал. А ты, осёл, за двадцать лет так ни хера и не понял.
— А ну, повтори! Повтори ещё раз! — Тарасенко схватил Тимура за волосы, резко развернул к себе и поднёс к его глазу скальпель — Повтори это ещё раз, мразь!
Их глаза оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Тимур улыбнулся. Он не боялся.
— Отец тебя сделал! — медленно проговорил Тимур. Вот сейчас — хорошо. Сейчас он чувствует. Он видит в глазах Тарасенко маленького мальчика. Маленького, обиженного на весь мир ублюдка, который никогда не любил и не будет любить никого, кроме себя. Таких надо лечить в самом начале. Ещё в песочнице, пока они держат в руках пластмассовую лопатку, а не автомат с боевыми патронами или власть над жизнями других людей.
— Формула там, в тетради, — тихо проговорил Тимур. — Готовая формула. Отец разработал её. А потом увёл расчёт в сторону. Знал, что ты, крыса, стоишь за спиной. Он выиграл и эту партию. А ты так ничего и не понял.
Глаза Тарасенко наполнились желтизной. Тимур чувствовал волны ненависти, исходящие от него.
— Сколько лет тетрадь пролежала у тебя? Сколько раз ты перечитывал его расчёты? Сколько раз пытался понять? И кто ты после этого? Иди, посмотри. Шесть страниц до конца. Написана одними чернилами, зачёркнута — другими. Ну!
Тарасенко колебался. Но Тимур был абсолютно спокоен. Знал, что говорит правду. И Тарасенко почувствовал это. Отпустил его, пошёл к тетради.
В этот момент дверь открылась, послышались шаги. Тарасенко замер, положил шприц на стол, потянулся к пистолету. В проходе показался Химик.
— А чё это вы тут?
— Максим! Помоги! Скорее, давай сюда, — затараторил Тарасенко не своим голосом.
— Что случилось?
— Скорее, помоги мне их развязать! Давай, ты Тимура, а я Полину. Пока они не пришли!
— Кто? — Химик никак не мог понять, что происходит.
— Потом объясню! Давай, помоги мне!
— Макс, это он! — закричала Полина. — Это он нас сюда! Не верь ему!
— Не слушай её, — перебил Тарасенко. — Видишь, истерика. Давай, развязывай! Потом объясню.
— Что тут произошло? — продолжал растерянно бормотать Химик и взялся за верёвку на руке Тимура.
— Осторожно! Это он! — прошипел Тимур. — Это он, Макс!
Глухой удар, Химик тряхнул головой и повалился на пол. За его спиной стоял Тарасенко с пистолетом в руке. Выстрела не было, он ударил рукоятью.
— Нет человека, нет проблемы, так? — сказал Тарасенко. — Ну что ж, значит, будет четыре трупа.
Химик лежал на полу без сознания, по его волосам текла кровь.
— Да что ж ты за тварь такая! — закричала Полина.
Тимур молчал, выкручивая руку. Химик не успел развязать верёвку. Но натяжение стало слабее.
Справа мелькнула тень. Из-за стены выскочил Михал Юрич и бросился на Тарасенко. Они сцепились, повалились на стол. На пол посыпались реактивы. Разбилась какая-то колба. Вспышка! Огонь! Рыжеватое пламя быстро охватило лежащий вокруг хлам. Старые ватманы и пачки бумаг вспыхнули, как хворост.
Тимур рывками вытащил левую руку из-под верёвки. Затем освободил правую и грудь. Подбежал к Полине.
— Тимур!
— Дыши спокойно. — Пока он отвязывал её, дым заполнил комнату. — Пригнись и к выходу!
— А ты?
— Вперёд! — он подтолкнул Полину.