Узкий луч света выхватывал из мрака очертания металлолома. Сказочный лес из мертвых деревьев с острыми, как бритва ветвями. Куда бы ни смотрела Джейн - везде только шипы, колья и зубцы. Разве что в правом углу что-то интересное. Знакомый белый ящичек с красным крестом. Прав был генерал, как бы не было противно это признавать. Джейн ужом пролезла внутрь, и сразу же оттуда раздался вопль «Ай!».
Мара вздрогнула и посмотрела на цзы’дарийца. Он успокаивающе кивнул ей, а в глазах было чёрт знает что.
Мужчина, наделенный властью, обладает особой харизмой. Ему не суждено затеряться в толпе - всё внимание всегда будет приковано только к нему. Манера держаться, особые интонации в голосе. Там, где другой ничего не добьется даже криками и угрозами - ему достаточно выгнуть бровь, и все бросаются исполнять любое его желание. Но среди толпы поклонников, завистников, подражателей и прихлебателей, он всегда будет оставаться в одиночестве. Неисполнимая мечта, лживая надежда, исчезающая утром, ни сказав ни слова.
Не обращая внимания не редкие вскрики и стоны Джейн из-за двери, цзы’дариец спокойно сел на пол, привалившись спиной к бесчувственному телу свирша. Глубоко вздохнув, Цзы’Наола вытянул ноги и с улыбкой посмотрел на Мару.
- Иди ко мне.
Мара пересела ближе к нему. Генерала скользнул ладонью вверх по ее руке к шее, словно он намеревался ее задушить, но вместо этого большим пальцем очертил контур приоткрытых губ.
- Тебя не мучает боль? - тихо спросила землянка.
- Я умею с ней договариваться, - Цзы’Наола погладил Мару по щеке, - чтобы не мешала.
Чувствуя, как рука генерала переместилась на её затылок, Мара попыталась отстраниться:
- Я не привыкла вот так, на глазах у миллионов.
Вопреки её ожиданиям, Цзы’Наола хватку не ослабил. Притянув её голову к себе, шепнул, касаясь губами уха:
- Здесь никого, кроме нас нет.
Мара шумно выдохнула и прикрыла на мгновение глаза. Черт дернул её тогда в стартовой комнате обнажаться перед генералом. И ведь не чувствовала ничего, почему же сейчас это не так?
Отстранив сломанную руку, цзы’дариец другой рукой обнял Мару, усаживая её поудобнее. Подол ставшего коротким платья задрался, и землянка стыдливо его одернула.
- Я тебя не узнаю, - прошептал генерал.
Мара сама себя не узнавала. И не понимала, что делает. Робко протянув руку, она коснулась пальцами его подбородка:
- Тебя совсем не волнует участь Джейн?
От наивности этого вопроса, резко контрастирующей с тем, что обычно говорила дерзкая землянка, генерал расхохотался.
- Дорогая, ты сидишь сразу на двух убийцах, на пару погубивших столько душ, сколько ты за всю жизнь не встречала, и волнуешься за Смит? Поверь, в этой черной комнате ей куда безопаснее, чем тебе здесь.
Цзы’Наола намотал конский хвост Мары на кулак и притянул к себе. Мара ждала поцелуя, но генерал медлил. Сначала он легко коснулся её губ, потом провел языком от подбородка до впадины на шее, а когда Мара выгнулась, жадно открыв рот, впился в нее поцелуем.
Она забыла, кто она и где находится, что смотрят на них сейчас миллионы, а мужчина, в чьих объятиях она медленно сходила с ума, ранен. Ее пальцы запутались в белой шевелюре Цзы’Наолы, а она все тянула его ближе, обнимая ногами и задевая поврежденную руку. Генерал застонал от боли, опрокидывая Мару на спину и накрывая сверху своим телом, вес которого приходилось удерживать на одной руке. До пуговиц на штанах его комбинезона Мара добралась самостоятельно, освобождая от лишнего в этот момент, но цзы’дариец вдруг остановился.
- Прости, так как я бы хотел это сделать, я не могу.
И прежде чем в затуманенных глазах землянки появилось разочарование, генерал снова перевернулся, усаживая ее на себя.
- Придется тебе побыть сверху.
По телу Мары прошла судорога, выгибая его дугой. Наслаждение было острым, опасным, как лезвие бритвы, если провести по нему языком. Желеобразная туша свирша вздрагивала от их движений, служа двум разгоряченным любовникам постелью. Взрыв Мара почувствовала первой, оглашая коридор лабиринта переливистым криком-стоном, а потом обессиленно упала на генерала.
Позже она подумала, что неплохо было бы еще пережить эту неловкость после близости, когда не знаешь что говорить и что делать. А еще хоть как-то привести себя в порядок. И что делать с оторвавшейся бретелью у платья? Вторая оставшаяся бретель её гордость четвертого размера в этом наряде не удержит. Но генерал не дал ей сбежать с его колен, возобновив ласки.
- Неужели ты не устал? - с притворным утомлением в голосе спросила Мара.