- Возможно, их нужно расставить в правильном порядке, - осторожно предположила Джейн, - наш номер пять, а слева-направо марионетка по счету четвертая. Юнджи, какой номер у Вашей команды?
- Шесть, - отозвался толстяк, - а наш товарищ по счету второй.
Смит решительно подошла к нише и уже взялась за марионетку без головы, но Цзы’Наола её остановил.
- Подожди. Не спеши. Наши номера пять и шесть?
- Да и что не так?
Джейн смотрела на генерала, не понимая, к чему он клонит. Затем перевела взгляд на двух последних марионеток как раз в тот момент, когда шестая вырвала, наконец, руку у пятой.
- Святые угодники...
- Тут совершенно не при чем, - хихикнул Юнджи из-за спины Мары, держа нож Джейн у её горла. Когда успел обокрасть американку непонятно, - если кто-нибудь сделает хотя бы один шаг в мою сторону, я прирежу девку.
От испуга глаза индианки стали совершенно огромными. Она в упор смотрела на Цзы’Наолу, беззвучно шевеля губами. Био-переводчик на мимику не срабатывал и генерал никак не мог понять, что пыталась сказать Мара.
- Что ты хочешь Юнджи? - с наигранным спокойствием спросил цзы’дариец.
- Мне нужны телепат и блондинка с её распрекрасным ошейником. А ты и твоя шлюшка нет.
Толстяк без стеснений рванул лиф платья Мары, обнажая грудь, и дернул за сосок, заставив землянку вскрикнуть от боли. Генерал обернулся к неподвижному свиршу, возле которого грозной скалой возвышался синекожий гнарош.
- Эпри-ли-Ксарта, сделай с Юнджи то, что когда-то с Марой. Загрузи сознание!
- А зачем мне это нужно?
Мысли Цзы’Наолы сбились и рассыпались на единичные образы и обрывки воспоминаний. Себя он защитить сможет, а Мару не успеет...
- А моим мнением, значит, можно пренебречь, - холодно сказала Смит.
- Чем ты не довольна, сладкая? - проворковал толстяк. - Я одним махом избавлю тебя и от мучителя и от его цацы. Вжик и нету.
Юнджи картинно провел лезвием воображаемую полосу поперек горла испуганно дергающейся индианки. Смит брезгливо поморщилась, как будто уже видела хлынувшую фонтаном кровь. Сколь бы не было заманчиво предложение, но поступило оно несвоевременно. Вот до бассейна она бы сказала «да» не задумываясь.
- Откуда ты знаешь, что между ними что-то было? - спросила Джейн.
- А значит было? - радостно воскликнул Юнджи. - Вот это да, Цзы’Наола, брат, да ты крут. Никогда не понимал, как ты это делаешь.
Генерал молчал, пытаясь мысленно достучаться до свирша, но в ответ видел уже знакомые пейзажи родной планеты негуманоида.
- Видишь ли, моя сладкая булочка, я догадался сам, - продолжал Юнджи, сжимая в объятиях Мару, - просто очень хорошо знаю белобрысого бабника. Девки сначала липнут к нему, а потом готовы глотку перегрызть. Вот так же смотрят, как темненькая.
Юнджи лизнул Мару в ухо, продолжая тискать её грудь.
- Зато удовольствие получила. Одна миссис Смит у нас осталась не оприходованной. Но Юнджи быстро это исправит.
- Что? - выдохнула Джейн.
- Молчать, шавка! - высокий голос Юнджи готов был сорваться в фальцет, - ты что думала, нацепила ошейник и королева? Да я таких как ты пачками драл. Тупорылые дуры больше ни на что не годятся.
Юнджи продолжал выливать на Джейн отборную брань, оскорбляя её женское и человеческое достоинство так, как никто и никогда этого не делал. Ощущения морального надругательства усугублялось тем, как он обращался с Марой. Какой бы падшей и распутной индианка не была, а все же не заслужила ничего подобного. Искать помощи у свирша, гнароша или цзы’дарийца было бесполезно. Словно заранее договорившись, все трое стояли молча и не двигались. И если для негуманоидов такое поведение уже вошло в привычку, то пассивность генерала вызывала искреннее недоумение. Но чаша терпения когда-нибудь переполняется даже у таких выдержанных и закаленных в словесных баталиях людей, как миссис Джейн Смит. Юнджи очень точно бил по самым больным местам. На глазах у четырех мужчин мешали с грязью двух женщин и всех это, кажется, устраивало. По крайней мере, никто не думал заступаться. И Джейн прорвало.
- Да катитесь вы ко всем чертям. Шовинисты, самцы! Таскаете свой член, как знамя свободы и вседозволенности! Подмяли под себя весь мир и написали преступные законы, закрепляющие ваше доминирующее положение, добытое веками издевательств над женщинами!
- Да, детка, - удовлетворенно кивнул Юнджи, - этот мир наш лишь потому, что все великие были мужчинами!