Люси как могла скрывала эмоции, которыми был насыщен ее диалог с Алексом: ей нельзя было выдать свою слабость. Закончив разговор, она с вызовом посмотрела на профессора, заметив при этом, что тот не сводит глаз с инкрустированного рубином ключика, проглядывающего из-под ее жакета.
— Вам невероятно повезло, мисс Кинг, что лечащий врач проявил к вам такое участие. Его наказали за это? У меня создалось впечатление, что потерять пациентку более приемлемо, чем спать с ней.
Люси не могла определить, высказывает ли профессор таким образом неприязнь к сексуальным отношениям или исподволь признается в вуайеризме. Она, не моргнув, пропустила дерзость мимо ушей, и Эф-У сменил тактику.
— Зачем нам ждать одиннадцати вечера?
Вопрос прозвучал кротко и оттого еще более агрессивно. Обитая дверь люкса, отделанного в тюдоровском стиле, бесшумно отворилась, и к их компании присоединился Ги Тампль. От участия в беседе он, впрочем, устранился.
— Во-первых,— заявила Люси,— нам лучше дождаться закрытия «Белого оленя», иначе сбежится толпа нежелательных свидетелей. Во-вторых, мне известно, что время должно быть выверено с абсолютной точностью. Если я не ошибаюсь в подсчетах, то оно приходится ровно на четыре градуса в Тельце, то есть на сегодняшнюю полночь. В этот момент чему-то предопределено случиться.
Понятно. Час встречи Гамлета с призраком. Как поэтично! А здание, в которое вы собираетесь нас повести,— вы уверены, что именно оно нам нужно?
— Да, уверена. Мортлейк стал для Ди завершением, но не был его началом: Ди родился в Лондоне, близ Тауэра. А Шекспир не мог знать заранее, что Стратфорд — и его начало, и конец. Подсказки в рукописях убедили меня, что именно он — автор головоломок; возможно, Шекспир составлял их для Джона Ди. В таком случае все указывает на трактир — единственное место, где сходятся все отгадки: белый олень, Шекспир, роза, Венера и Адонис. Очевидно, они сами выбрали тот дом местом собраний и эзотерических дискуссий.
Большую часть дня все трое провели за обсуждением текстов в стратфордском «Алвестоне», в люксе Уолтерса. Люси заново просмотрела оригиналы, ощутив несказанную радость от одного прикосновения к старинным манускриптам. Ее повеселило то, что похитители не разглядели составного лабиринта на оборотах страниц, а значит, обошли вниманием и лицо, появляющееся при правильном выстраивании дорожек лабиринта. Чтобы понять его значение, потребовалась смекалка семилетнего умника, и Люси решила, что не стоит уведомлять их о находке.
С другой стороны, профессорская шайка владела знаменитой семейной Библией Стаффордов, датированной семнадцатым веком. Едва взяв ее в руки, Люси почувствовала, как крепнут ее силы. Ей сделалось невыносимо противно, что «вознесенцы» посмели присвоить этот раритет и вынашивали при нем свои замыслы, что из бесчисленных пометок, сделанных рукой Дианы, злодеи почерпнули те необходимые сведения, которых так не хватало ей с Алексом. Однако книга не раскрыла нечестивым все тайны до единой. Некоторые слова, вышитые на сумке-конверте, нашли здесь свое повторение: в Притчах были помечены места, где речь шла о мудрости, жемчугах и рубинах, а заключительные строфы каждого из пергаментов были выписаны на шмуцтитуле. Среди них Люси увидела знакомую «таблицу Юпитера», и это только подхлестнуло поток ее мыслей. Не наталкивал ли рисунок на необходимость новых вычислений, подобных тем, что Алекс сделал для расшифровки псалма? Люси поняла, что только дополнительное скрупулезное изучение даст ясный ответ на вопрос.
В довершение на внутренней стороне задней обложки обнаружился небольшой рисунок от руки — копия так называемого «радужного портрета» королевы Елизаветы. Подпись на полях поясняла, что это Астрея — богиня правосудия, подтверждая тем самым правоту Генри. Остальное пространство страницы было испещрено цитатами из Притчей все о тех же жемчугах, рубинах и мудрости, с бесчисленными отсылками к «ней». Люси вмиг стало ясно, что украшенная драгоценностями королева не случайно представлена в виде олицетворенной Мудрости: этот образ сглаживал возможные недовольства по поводу «женщины у власти». Может быть, и Ди в числе прочих пропагандировал его и стал одним из первых политтехнологов своей эпохи? Поняла Люси и то, что Генри верно предположил: Ди, очевидно, ожидал неких значительных событий от нынешнего века, от мудрого владычества грядущей правительницы. Правда, в таком случае число загадок, ко всеобщей досаде, только увеличивалось. Обо всем этом Люси тихо размышляла за чаепитием, не поделившись, однако, ни одной из возникших идей со своими вынужденными компаньонами.
Библия указала им на Стратфорд — шекспировские альфу и омегу; теперь оставалось просветить Эф-У и его компанию, где следует искать «золотой горшочек», упомянутый в последнем отрывке — том, который Диана записала сама. Люси пояснила, что только на прошлой неделе, отыскивая в Интернете сведения об одном из шекспировских стихотворений, она наткнулась на новость, которая, как она искренне надеялась, обладала для них первостепенной важностью. Она попросила, чтобы профессор сам задал поиск на своем явно не дешевом ноутбуке, и оба принялись рассматривать загружаемое изображение — великолепную старинную иллюстрацию к одному из опубликованных шекспировских творений, единственную в своем роде, «национальное достояние», как хвалебно отзывались о ней на портале. Сюжетная настенная роспись была обнаружена совершенно случайно в результате ремонта обветшавшей стены здания после того, как содрали старую обшивку. Так через несколько столетий шекспировские персонажи впервые увидели свет. Но каким целям служило само помещение, какие тайны оно в себе скрывало? Было ли оно свидетелем неизвестных ритуалов? Почему такого рода фреска украсила ничем не примечательную стену в каком-то захудалом трактире? Ссылки датировали шедевр приблизительно тысяча шестисотым годом — примерно тогда погиб и Бруно. Когда Люси и Алекс обсуждали возможность того, что находка имеет отношение к их поискам, Алекс подумал, что святыня первого английского мученика[131] вполне пригодна для сторонников профессора в качестве места Вознесения. «А почему бы и нет?» — пожав плечами, сказал он.
Люси утаила это ехидное замечание от своих вынужденных компаньонов, зато ей удалось заразить их своим энтузиазмом. Они наконец прониклись уверенностью, что древнее пророчество сбудется в старинном трактире «Белый олень» в Сент-Олбенсе, что именно там на них снизойдет откровение. Чтобы проникнуть в нежилую часть трактира, требовалось заполучить ключи, и Люси на этот раз воспользовалась для необходимых переговоров собственным мобильником.
— Идти туда нужно непременно в полночь,— безапелляционно заявила она.
— Тогда при чем тут альфа и омега? — поинтересовался Ги Тампль.
— Мне думается, что именно в «Белом олене» им впервые пришла идея этих авантюрных поисков — с условием, что завершатся они там же, откуда и начались.
Уверенности Люси противостоять было невозможно.
— И следовательно, как только мы отыщем то, что там погребено, начнется что-то иное,— с удовлетворением подытожил Эф-У.
Тамплю ничего не оставалось, кроме как согласиться.
— Значит, Вознесение начнется сегодня около полуночи, никак не раньше.— Уолтерс пребывал в удовлетворенной задумчивости, покачивая вино в бокале.— Они за столетия вперед осознали непреложность этой важной даты, ее численное значение, Претворение Человека. Это число неразрывно связано с краеугольным камнем всего мироздания, с сокровенной сутью Иерусалимского храма. Вероятно, указания относительно срока Джон Ди получил непосредственно от ангелов, поэтому мы с вами попали в нужное место и в нужное время — вернее, попадем. А пока можно спокойно поужинать,— предложил он.— После рыбы подадут фруктовый десерт. Безусловно, очень важно, что вы едите накануне посвящения. Вспомните Тайную вечерю. К встрече людей с ангелами надо подобающим образом подготовиться. Даже Просперо потчевал Фердинанда мидиями и морской водой, прежде чем тот удостоился дара божественного предвидения перед лицом своей нареченной. А нам, мисс Кинг, сегодня ночью предстоит узреть небывалое.
131
Первый английский мученик — св. Альбан Веруламский (III в.). На месте его мученичества было основано бенедиктинское аббатство Сент-Олбенс.