Последнее вызвало у меня припадок смеха, я не отказывал себе в проявлении чувств. Я привлек к себе внимание посетителей кафе и прохожих. Что в этом субъекте привлекало меня, в тоже время он был отвратителен в своей безапелляционной манере говорить.
Подошел официант с чаем, я заказал двойную бурбона. Задавать вопрос "Кто ты?" казалось неуместным. Что-то мне подсказывало, что я знаю его, но знаю очень давно, это знание пришло ко мне с кровью матери, которое передалось ей от ее матери и так до создания мира. Но это ощущение совершенно не вязалось с моим представлением действительности, отрицающем все теологическое. Принесли мой заказ. Я бросил в бурбон пару льда и закурил следующую.
Был мой черед вставить слово.
- Если ты тот, за кого ты себя выдаешь, то я очень разочарован. Где твоя индивидуальность, творческий подход к делу, о котором так много написано? Ты стал плагиатом самого себя. Сейчас ты не нашел ничего лучше, чем подражать Мефистофелю Фауста. Ты слишком погружен в людское, где всегда в цене были логика и смысл. Что бы начать по-настоящему творить, нужно освободиться от всех человеческих привязанностей. Что бы увидеть предметы под новым углом, мысль должна оторваться от того, что мы называем логикой и смыслом. Но вся твоя деятельность построена на логике присущей обычному человеку, тебе не доступна сила идеи творца. Творец, живущий во имя творчества, а не ради тщеславных побуждений тебе не доступен.
Взгляд моего собеседника был направлен вглубь себя. Табак в его трубке снова потух, он сделал две пустых затяжки, чиркнул спичкой и выпустил два облака дыма и продолжил
- Я не могу управлять человеческими системами, глобальным обществом, но я могу влиять на жизнь отдельно взятого человека, а через это менять ход истории. Я появился в самом начале зарождения мира людей. Все попытки дать мне имя, объяснить мое появление через религиозные мифы - человеческая профанация. Я ухожу из жизни с увяданием человеческого тела и возвращаюсь с новым рождением. Мне уже давно скучно здесь и это не вопрос деградации человеческой природы, человек в сути своей неизменен, им движут те же мотивы что и в доэллинских культурах, мне наскучила цикличность мироздания, это движение по кругу рождения и смерти которому подчинено все. Я хочу покончить с этим. Все, что мне мешает, это созидательное творчество, эта материя открытая и освоенная человеком, движется подобно потоку, находя свое продолжение в каждом новом человеческом гении. Оно постоянно трансформируется, меняет свой облик, но неизменно продолжает свое существование. Мир это старая развалина опирающаяся на костыль созидательного творчества, который я намерен из-под него выбить! Вас не много. Человеческая природа деструктивна в массе своей, таких как вы единицы. Я даю тебе шанс свернуть с пути и остаться в живых, второй путь будет для тебя скорым концом.
Мой смех был беспощадным.
- Что я должен сделать мой фюрер?
Я забыл про свой напиток. Лед в бокале растаял, жидкость становилась теплой, удовольствие было испорчено. Что бы ни смаковать эту дрянь, я выпил ее залпом и воткнулся взглядом в собеседника.
- Сущий пустяк, просто сказать да - иронично улыбаясь сказал он.
- Мой ответ - Нет. Большинство людей проживают жизнь в поиске своего предназначения, меня уже эта проблема не волнует. Ты говоришь о подражании, но оно неизбежно в начале любого творческого пути. Все так устроено, что мы приобретаем знание, чтобы потом самим стать знанием. Не важно, чем закончится путь, главное, что бы он был твоим. Моррис, Че, Хемингуэй, Керуак, Томпсон, Шакьямуни в конце концов, стали возможны только благодаря этому, остальное - тлен. Ты просишь мою душу, предлагая взамен яркий фантик псевдожизни. Мой ответ - Иди к ебеням, кто бы ты ни был.
Я встал, потушил сигарету в его чашке чая, оставил деньги официанту и вышел под открытое небо, перешел на другую сторону улицы. Начинался дождь. Я поднял воротник пиджака и медленно пошел вдоль своего дома. Направление не имело для меня значения. Над моей головой раздался треск ломающихся веток, в следующую секунду что-то тяжелое обрушилось на мое плечо, вытолкнув мое тело на проезжую часть. Раздался скрип тормозов и могучая масса автобуса сдавила мою грудную клетку, не оставив мне не малейшего шанса. Да, это был конец. Атом моего сознания застыл в темной пустоте небытия, и снова ужас стал заполнять пустоту растущей красной массой, которая втолкнула меня в оболочку физического тела, и, что бы ни упустить этот момент, я раскрыл глаза. Мою комнату заполнял свет луны, зашедший через открытое окно, было холодно. Я прислушался к своему телу, конечности затекли от неподвижности, но все работало. Я медленно встал, закрыл окно, секунда тишины и в пространство комнаты ворвался звук телефонного вызова. Номер не был определен. Нажав на ответ, я молчал. Женский, такой знакомый голос спросил - Это ты? Я знаю, ты. Мне дали твой номер в издательском доме. Твой агент сказал, что ты свинья, но ты наша свинья и я с ним согласна.
Я не мог поверить происходящему, этот голос был самым желанным из всех голосов земли, это была Муза.
- Я рядом, только протяни руку - сказала она - ты меня впустишь?
За дверью было холодное, октябрьское утро. Она стояла залитая светом уличного фонаря, одетая в длинное пальто, красивую головку грела вязаная шапочка цвета терракота. Одной рукой она держала зажжённую сигарету, другой бутылку виски. Мы обнялись, как обнимаются дорогие друг другу люди и, не договариваясь, пошли навстречу занимающейся заре.