— Не хочу вас огорчать, но глаз сохранить невозможно. Кое-кто основательно поковырялся в нем, — многозначительно произнёс близнец, после внимательного осмотра.
Что же, придётся смириться и с этим уродством. Что мне только делать, если все-таки получится выбраться отсюда?
***
— Таурус, изображения с камер в коридоре, где ошивался эльф, пропали, — произнёс Омнис, когда гарпий вошёл в лабораторию. — Его вообще сначала видно не было, а потом мелькнул в кадре и пропал. Ты какую ловушку ему выбрал?
— Насколько помню, лабиринт в лабиринте, — задумался Таурус и зачем-то уточнил: — а что?
— Не знаю, — пожал плечами брат. — отсутствие записей из препятствия ещё можно объяснить, но почему из обычного коридора не поступает никакой информации?
— Омнис, это Гаргиппия… — задохнулся от внезапной догадки гарпий. — Нужно добраться туда как можно быстрее. Боюсь представить, что там творится. У эльфа какое-никакое оружие. А Гаргиппия находится в безоружном теле.
Омнис со стороны наблюдал за суетой брата. Отмалчивался. Размышлял. О ком больше беспокоится близнец, о богине, которая в большинстве случаев является бестелесным духом, или о её оболочке? И чем дольше он смотрел на бесцельные метания по лаборатории, всплескивания руками, и прислушивался к возгласам разнообразного гневного содержания, тем больше склонялся к мысли, что в сложившейся ситуации состояние зверушки того беспокоит сильнее.
С появлением в общем зале человечки, поведение Тауруса начало меняться. Это Омнис отметил практически сразу.
И когда он ходил проверить труп Каталины, случайно увидел полотно, по которому Оракул вышивает нитями судьбы. Одна из двух чёрных нитей накрепко переплелась с единственной белой. Слепая недогарпия так и не поняла, что нить уже не принадлежала ей.
Гарпию надоело.
— Как курица, честное слово, — пробормотал себе под нос и уже громче обратился к брату: — хватит кудахтать, иди спасай. Мало ли, вдруг её уже расчленяет злобный эльф.
Последнее он произнёс с неприкрытой издевкой, что сразу отрезвило Тауруса.
Он встрепенулся и без слов прошагал к дери.
— О, Гаргиппия, верни мне брата! Я уже скучаю по нему! — пролепетал Омнис, когда за близнецом захлопнулась дверь.
Таурус вышел недалеко от начала нужного коридора. Оставалось завернуть за угол и осмотреться. Зверушка должна быть там, он полностью в этом уверен.
Он так и поступил. Но пройдя несколько десятков шагов, так никого и не увидел. Остановился, прислушался. Тишина. Он прошёл ещё немного и только тогда на него обрушились звуки. Вдалеке, почти в самом конце коридора, кто-то тяжело, болезненно дышал. Кто-то шумно вскочил на ноги.
В наушнике щелкнуло и Омнис произнёс:
— Теперь ты появился на карте. Тебя зафиксировала одна из камер. Пока, вроде, все в полном порядке. Пройди ещё немного. Посмотрим повторится то же, что и с ними, или нет.
Гарпий пошёл на звук дыхания. И удивлённо замер, когда послышались шаги, лёгкие, цокающие когтями о камень.
Он почти бежал, когда впереди появилась мутантка. Остановился, внимательно вглядываясь издали. На её лице застыло что-то красное. Догадка была одна — кровь. Двигалась она, словно ничего не видела. Поврежден глаз?
Когда зверушка попыталась проскочить мимо, не замечая его, Таурус придержал её за плечи, останавливая.
— Что случилось? — спросил, когда она все же поняла, что больше не двигается. Голос его скрывался от беспокойства.
Ответа не последовало. Гарпий приподнял её лицо за подбородок и внимательно всмотрелся. Да, красные засохшие потеки оказались кровью. И глаз. Правый глаз был сильно поврежден. Нужно немедленно показать Омнису. Может возможно ещё что-то сделать?
Ушастая тварь… В груди Тауруса развернула кольца ненависть к эльфам. Ко всем, не только к одному определенному.
— Где ушастый? — прошипел он, намереваясь сорваться с места и начистить уши одному отвратительному индивиду.
— …мертв, — услышал главное.
Что-то промелькнуло в единственном глазу бывшей человечки, что заставило судорожно вздохнуть и прижать её к груди в порыве нежности. И обнять. Почему-то эти действия не вызвали у него внутреннего отторжения.
Девица зарылась лицом в рубашку, оставляя на белой ткани красные разводы. Замерла.
Когда она дернулась, пытаясь отстраниться, ему пришлось отпустить её. Взял за руку и повёл ко входу на тайные пути.
Омнис ковырялся в реактивах, смешивая очередную версию сыворотки, которая не давала ему покоя. Он держал в руках обе пробирки, когда послышались шаги, открылась дверь и в лабораторию вошли Таурус со зверушкой.
Развернулся к вошедшим и замер. Из ослабевших рук выпали оба сосуда. Разбились. От плит поднялся клубок едкого дыма. Смесь изначально была не верной. Эксперимент не удался.
— Что случилось? — прохрипел он, не отрывая взгляда от окровавленного лица мутантки.
— Ушастый, — ответил брат и, когда пострадавшая села в кресло, добавил: — Омнис, нужно обработать рану и сделать все возможное, чтобы сохранить глаз.
Гарпий подошёл ближе, осмотрел повреждение и тяжело вздохнул.
— Не хочу вас огорчать, но глаз сохранить невозможно. Кое-кто основательно поковырялся в нем, — последнее он выделил интонацией и многозначительно посмотрел на виновницу произошедшего.
Та виновато потупилась, но ничего не сказала. Тяжело вздохнула и только.
А Омнис отметил, что она держится слишком спокойной. Перестройка сознания началась. Сколько времени это займёт, и завершится ли? Не остановится на полпути, не пополнит ряды обитателей Садов Гаргиппии?
Глава 6. Дриада
Вокруг не было ни капли воды. Только один голый камень. Кем-то хорошо обработанный. Воздуха здесь тоже как такового не наблюдалось. Нечто спертое, душное и с запахом подземелья. Мне даже корни некуда пускать будет…
Это осознание вернуло меня к реальности и заставило открыть глаза.
Я лежала на холодном каменном полу. На спине. От яркого белого света, исходящего с куполообразного потолка, выступили слёзы. Все затуманилось. Попыталась поднять руки, чтобы утереть влагу, но не смогла сделать это нехитрое действие. Все тело затекло от долгого лежания в одном положении. Одеревенело, что в моём положении является катастрофой.
Приложив усилия, согнула скрипучий сустав на правой руке. Хрустнула левым. Попыталась приподняться. Позвонки затрещали, предвещая перелом.
Как же я завидуют остальным. Не переламываются от одного неверного движения. А мы, дриады, постоянно опасаемся, что нас сломает порыв ветра. Деревянный скелет это то ещё удовольствие. Единственное, что радует в нашем существовании — толстая кожа, по фактуре напоминающая дерево. Она защищает все внутренние органы от воздействия неблагоприятных факторов.
После нескольких попыток, у меня все же получилось приподняться и осмотреться. Увиденное не порадовало. От моего леса не осталось ни следа. Ни осинки, ни сосенки. Был камень. Много камня. И ни капли воды. Солнечный свет тут заменял потолок, из странного материала, по ощущениям металла. Холодный и не живой.
Я здесь завяну.
А теперь спокойнее. Приложив немного усилий, смогла сесть. И уже нормально оглядеть приютившее меня место.
Все увиденное пространство представляло собой обширный зал квадратной формы. Каменные стены, пол и потолок из незнакомого металла. Четыре двери в одной стене, столько же в противоположной.
Кроме меня, ещё шестеро неизвестных. Кто сидел. Кто встал и теперь бродил, чертыхаясь и кого-то проклиная. Одна продолжала лежать, свернувшись калачиком. В странной одежде. В балахоне, скорее всего очень теплом, удивительного вида брюках и сапогах, с которых стекала грязная вода, собираясь в лужу. Успела оценить взгляды, которые бросили в её сторону собравшиеся в группу существа, которых я не смогла определить. У нас таких не водится.