Глава 3
— Ты как? — участливо спросила Хлоя, выполняя взятую на себя роль моей сиделки. Как только нас заперли и мы остались наедине, она тут же подскочила с желанием осмотреть меня.
— Ребра сломаны и со спиной что-то не так. — каждое движение отзывалось раскаленной иглой втыкающейся в позвоночник в районе поясницы. Сейчас из меня боец так себе.
— Сволочи… — с чувством высказалась стюардесса, поджав розовые пухленькие губки от негодования.
— Еще какие. — хриплым голосом согласился я. — Но не они наша главная проблема.
— … - добровольная медсестра ничего не сказала, а только шумно выдохнула. Она все видела сама, но стоит отдать ей должное, не впала в истерику. Продолжить сохранять здравомыслие после случившегося признак сильной духом личности.
— Именно. — глядя на милашку с вьющимися волосами каштанового цвета я подтвердил невысказанные мысли, роящиеся в ее голове.
— Куда же мы попали? — задала риторический вопрос Хлоя.
Продолжать разговор не хотелось, да и не было смысла. Мы не в том положении чтобы знакомится ближе. Сейчас лучше поберечь силы и подумать. Я пытался оценить положение, прогоняя все произошедшее с момента авиакатастрофы, но все это, мягко говоря, не имело логического объяснения. Может мы умерли и попали в ад? Как ни забавно, но это бы многое прояснило. Любые другие версии просто не укладывались в разуме. Сколько не старался найти иную трактовку, но раз за разом все возвращалось к искуплению грехов. Я не слишком религиозен, но учитывая мою жизнь такой конец вполне закономерен. Если это действительно так, то хотелось бы знать, чего успела натворить невинная душа Хлои, раз угодила в преисподнюю вместе со мной. За столь мрачными думами я не заметил, как заснул и окунулся в беспокойный сон.
Перед взором пролетали образы. Осколки воспоминаний, видений и отголосков давно произошедших событий. А еще лица. Сотни людей. Старые и молодые. Разных рас, наций и вероисповеданий. Чьи-то я видел очень близко и навсегда запомнил их черты. Иные были слишком далеко, чтобы рассмотреть их. Они никогда не приходили ко мне раньше. Ни разу не чувствовал себя виноватым за их судьбы. Я лишь делал то, что приказывали. Все ради задания, не обращая внимания на сантименты. И вот сейчас призраки решили нанести визит. Внезапно, но все так же не трогает за душу. Пастухи с ржавыми автоматами Калашникова с Ближнего Востока, наркобароны из Латинской Америки, похитители из Африки, исламисты из Юго-Восточной Азии. Некоторые ублюдки заслуживают того чтобы их убили. Жалеть о совершенном не нужно.
Особняком стоял последний кого я лишил жизни. Чарли. В прошлом сотрудник одной закрытой ныне структуры занимающейся проектами на грани законности и далеко позади рамок морали. Я вновь оказался в темной комнате на полу, которой лежал этот обрюзгший кусок сала, истончающий вонь немытого тела и перегара. Ботинок вновь опускался на его избитое лицо, пока нос не оказался утоплен в его черепе. Снова хрустнули шейные позвонки, когда удар пришелся чуть ниже. В его глазах застыло выражение покорности и готовности ответить за ошибки молодости. Лысеющий мужчина был готов умереть и знал, за что его убивают. Если я и вправду оказался в аду, то глядишь и свидимся.
— Подъем голубки! — громкий окрик вынудил вынырнуть из омута воспоминаний обратно в реальный мир.
Телега остановилась и Тревор со своей парочкой подручных стояли у открытой двери клетки. Переглянувшись с Хлоей, которая сидела рядом, мы медленно поднялись и двинулись к ожидающим нас мародерам. Отдых пошел на пользу. Спина все еще болела, но я мог, по крайней мере, ходить. Пусть и жмурясь при каждом шаге.
Оказавшись на свежем воздухе, я вдохнул полной грудью. После душной повозки с вонючей подстилкой это было настоящим облегчением. Нас привезли в лагерь. Оказывается, здесь есть какая никакая, но цивилизация. Если кривые ряды палаток поставленных в чистом поле можно назвать этим словом. Худой не слишком довольный, что мы медлим, решил нас поторопить. Взяв за шкирку, как нашкодивших псин, он подтолкнул нас с Хлоей в узкий проход, ведя в неизвестность. Вокруг витала вонь помоев и испражнений. Глаза слезились от дыма и гари от костра, витавшего в воздухе. Под ногами хлюпала жидкая грязь, в которую проваливалась обувь. Липкая как пластилин глина приставала к подошвам и постоянно скользила, мешая нормально передвигаться.
Мы шли мимо разномастных палаток различающихся размерами, формой и изношенностью. Одни представляли из себя настоящее лоскутное одеяло, составленное полностью из заплаток пришитых грубыми неаккуратными стежками. Иные красовались пожелтевшим от времени материалом с подозрительными бурыми пятнами. Были и низенькие укрытия, едва достигающие моего пояса, состоящие из пары рогатин и шеста с накинутой поверх тонкой простыней, когда-то бывшей белой. Такие «дома» походили скорее на накомарники и можно было без труда видеть спящих внутри людей, развалившихся на матрацах. И на контрасте к ним встречались натуральные шатры высотой метра в три. Широкие купола из богатой ткани с вышивкой затмевали собой стоящие рядом кибитки из ткани. Места ночлега стояли без всякого порядка и логики. Было какое-то подобие рядов с оставленными тропинками, чтобы передвигаться в лагере, но в остальном творился полный хаос. Мешанина, одновременно походящая на ярморочный балаган, цирковую стоянку и цыганский табор.