— Может, осмотреться желаете, или как? — спросила Бетти.
— Хочу узнать предназначение колонии. Перед отправкой мне об этом не сказали.
— Увы, мистер Толчиф, мы тоже не в курсе, — сообщила пожилая социологиня и хихикнула. — По прибытии я всем задала этот вопрос, никто не смог ответить. Пока еще нет мистера Морли, но и он вряд ли прольет свет, и что мы тогда будем делать?
— Не проблема, — сказал Бену специалист по электронике. — На орбиту запущен искусственный спутник, пять раз в сутки можно увидеть, как он пролетает в небе. По инструкции, как только явится последний колонист, то есть Морли, мы дистанционно включим магнитофон на борту спутника и получим все ответы. Ну, может, кроме ответа на вопрос: «Как добиться от холодильника, чтобы лучше холодил, а то пиво слишком теплое». Хотя, может быть, и про это расскажут.
Его слова вызвали оживленную дискуссию, и в какой‑то момент Бен поймал себя на том, что участвует в ней, почти ничего не понимая.
— У нас Бетельгейзе–Четыре были огурцы. Думаете, обычным способом выращивали, в лунном свете? Как бы не так!
— Что с того, что ни разу не видели? Все равно Он существует и когда‑нибудь явится вам.
— Поскольку у нас в штате лингвист, можно предположить наличие разумных организмов на планете. Но до сих пор наши экспедиции носили неформальный характер, их едва ли можно назвать научными. Все изменится, когда…
— Ничего не изменится. Несмотря на теорию Спектовски о Боге, проникающем в историю и вновь приводящем в движение время.
— Если желаете об этом поговорить, обратитесь к мисс Уолш. Меня вопросы теологии не интересуют.
— Вы можете это повторить? Мистер Толчиф, у вас что, индейская кровь?
— Ну да, я на одну восьмую индеец. А из‑за чего возник вопрос, из‑за фамилии?
— Архитектуру удачной не назовешь. Постройки вот–вот развалятся. В холод не можем согреться, в жару тоже спасения нет… Хотите знать, что я думаю? Поселку отведен очень короткий срок. Для чего бы ни собрали нас здесь, долго это не продлится. А если продлится, мы будем вынуждены делать все с нуля, вплоть до электропроводки.
— По ночам верещит какая‑то крупная тварь. В первые дни заснуть из‑за нее не сможете. Поддаем я, конечно, подразумеваю двадцатичетырехчасовой период, а не светлое время суток, потому что верещит она не днем, а ночью. Каждую ночь орет, дрянь такая! Да сами услышите…
— Толчиф, вы это, Сьюзи дурой не называйте. Она ведь совсем не глупа.
— Да и хорошенькая к тому же.
— А вы заметили, как она…
— Я‑то заметил, но не думаю, что стоит это обсуждать.
— Мистер Толчиф, кто вы, говорите, по профессии? А?
— Надо отвечать погромче, она глуховата.
— Я сказал, что…
— Вы ее пугаете! Не стойте так близко от нее.
— Можно мне чашку кофе?
— Попросите Мэгги Уолш, она сделает.
— Почему нельзя поставить кофейник на нормальный подогрев? Почему эта рухлядь все кипятит и кипятит?
— Ну, это вопрос. Кофеварки доведены до совершенства аж в двадцатом веке. Какие еще нас ожидают сюрпризы?
— А помните, как было с ньютоновской теорией света и цветов? Уже в конце восемнадцатого века ученые полагали, что о цветах им известно все. Но затем появился Эдвин Ленд со своей теорией светового восприятия, и как будто плотину прорвало…
— Это вы к чему? В саморегулирующихся кофейниках есть еще что‑то такое, о чем мы не знаем? Только думаем, будто знаем?
— Что‑то в этом роде.
И так далее. Бен рассеянно слушал, отвечал, когда к нему обращались, а потом, внезапно ощутив усталость, побрел прочь, к купе кожистых зеленых деревьев, словно нарочно выращенных ради обивки психиатрических кушеток.
Запах Дельмака-0 показался ему малоприятным — как будто поблизости трудилась мусороперерабатывающая фабрика. «Ничего, — успокоил он себя, — через пару дней привыкну».
«Странный народ подобрался в поселке, — подумал Бен. — Люди кажутся слишком… — он поискал подходящее слово, — слишком яркими. Да, точно. Каждый из них — уникум, и каждый словоохотлив».
«И все они здорово нервничают, — запоздало понял он. — Ничего удивительного: они, как и я, не знают, почему здесь оказались. Но это, похоже, не единственная причина для беспокойства».
Узнать эту причину он пока не мог, а потому обратил свое внимание вовне, стремясь объять им зеленокорые деревья, дымчатое небо над головой и низкую траву, похожую на крапиву, под ногами.
Невзрачный мир, решил Бен, испытывая разочарование. Немногим лучше, чем на корабле. Впрочем, Бетги Джо Бем говорила о необычных формах жизни за периметром колонии. Так что вряд ли можно экстраполировать на всю планету впечатление от этого крошечного участка. Надо поглубже вникнуть в суть, надо побывать вдали от колонии. Это и всех остальных касается. А что еще туг делать? Только изучать обстановку, по крайней мере до получения инструкций со спутника. «Надеюсь, скоро прибудет Морли, — подумал Бен. — И тогда мы сможем начать».