- О'кей, - я вздохнул и поднялся. - Можно домой?
- Вы все еще проживаете у безутешной прекрасной вдовы Калливуд?
Я ничего не ответил, буквально раздуваясь от злобы. У меня отчаянно болел низ живота, ныло колено... Но больше всего меня бесило то, что я не видел никакой логики в этой цепи бессмысленных убийств. Лейтенант утешающе похлопал меня по плечу и сказал, что как-нибудь свободным вечерком навестит меня на вилле Глории Калливуд. То есть, тем самым он дал понять, что я могу сматываться.
Еще не добравшись до виллы Глории, я заметил, что за мной следят.
Клер открыла мне сразу, едва я нажал кнопку звонка. Увидев, что я неважно себя чувствую, она тут же уложила меня в постель. Я поинтересовался самочувствием Глории.
- Она спит. Я дала ей снотворное, так что спать она будет еще долго.
Клер спросила, где я был все это время, но я ответил уклончиво. Мне не хотелось даже мысленно переживать еще раз то, что на меня обрушилось в эти последние несколько часов.
- Мара и кухарка здесь?
- Здесь. Вам что-нибудь приготовить?
- Нет, - я поднялся с постели. - Извините, Клер, мне нужно позвонить.
Подойдя к телефону, я заметил, что справочник по-прежнему открыт на букве "к", а фамилия Тони Кастелло подчеркнута красным. Найдя номер телефона гаража на улице Всех Святых, я позвонил туда и попросил Сэма Берроу. Мне ответили, что его нет, поинтересовавшись, кто я такой. С раздражением я бросил трубку.
- Так ты соскучился по мне? - раздался за спиной знакомый голос.
Повернувшись, я увидел черную, ухмыляющуюся физиономию Сэма. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, заложив руки в карманы.
- Парни, вы только посмотрите, кто здесь! - позвал он кого-то. - Вот так сюрприз! Ведь вы так хотели увидеть проказника и шалунишку Бакстера! Герман, поздоровайся со своим лучшим другом!
За спиной Сэма выросли внушительные фигуры Германа Гранта и Красавчика Китаезы. На Германа было страшно смотреть: под оставшимся здоровым глазом красовался огромный синяк, а выдавленный правый закрывала окровавленная повязка. Была перевязана и разорванная щека. Оба держали в руках револьверы, а оставшийся глаз Германа пылал ненавистью. Я сделал знак Клер, чтобы она ушла, но Сэм серьезным тоном сказал:
- Пусть она остается.
Клер испуганно смотрела на них.
- Итак, приятель, - обратился ко мне Сэм, - ты не слишком корректно обошелся с нашим другом Германом. Доктор сказал, что в ближайшие две-три недели он даже не сможет разговаривать. Но то, что он думает о тебе, я знаю, и с удовольствием тебе сообщу. Ведь так, Герман?
У экс-лесоруба от злости, казалось, вот-вот выскочит здоровый глаз. Он так сильно сжимал револьвер, что побелели суставы пальцев. В ответ на обращение Сэма, он промычал что-то невразумительное. Револьвер в его руке заходил ходуном. Я понял, что он едва сдерживает желание всадить в меня разом все, что там имелось в барабане.
- Понял, понял, - заулыбался Сэм. - Тебе хочется прикончить его немедленно. Я прав!
Герман утвердительно кивнул.
- За этим дело не станет. Ты его обязательно пришьешь, - заверил Сэм. Но для начала пусть он ответит на парочку вопросов, а уж потом отведешь душу. А мы тем временем разберемся с этой красоткой, не так ли, Красавчик?
- Может, и ее пустить в расход? - кровожадно спросил тот.
Чтобы как-то подбодрить Клер, я улыбнулся ей:
- Не бойтесь... Ведь вы не имеете никакого отношения к этому делу.
- Решать буду я! - рубанул Сэм. - Имеет она отношение, не имеет... Да и к тому же, - он осмотрел дрожащую Клер с головы до ног, - после того, как мы с ней пообщаемся, ей вряд ли дальше захочется жить. Так что мы пожалеем бедняжку - прикончим сами. Красавчик очень большой дока по этой части. Но ты в любом случае сыграешь в ящик раньше, так что совесть тебя мучить не будет...
- Послушай, Сэм, с чего это ты вдруг решил прикончить меня? Ведь у тебя до этого времени было столько возможностей без лишних хлопот сделать это. Как-никак, но я ведь обязан тебе жизнью...
- С кем не бывает? Хотя сейчас я вижу, что совершил ошибку, вовремя не сделав это. Правда, Джордж говорил, что тебе можно доверять...
- Вот видишь! Кстати, а почему он решил, что мне можно доверять?
- А потому, что ты такой же наркот, как и мы, - с гнусной улыбкой сказал Сэм.
- Ну, это было давно, - я опустил глаза. - Я вовремя остановился.
Я-то знал, что употреблял наркотики исключительно ради того, чтобы забыть кошмары, пережитые мной в Корее. Но сейчас я ненавидел этих подонков, знавших этот факт из моей биографии... Ненавидел Джорджа, который впутал меня в это гнусное дело.
- О'кей, Герман, вот теперь можешь кончать с ним! - небрежно сказал Сэм, поворачиваясь к сообщнику.
У меня внутри все оборвалось. Я ничего не видел, кроме пылающего ненавистью одинокого глаза Германа. Финал этой драмы легко угадывался.
Блондин с кошачьей грацией прыгнул ко мне, и не успел я среагировать, как он с такой силой врезал мне своим кулаком-кувалдой в челюсть, что я буквально упорхнул в угол, а когда немного очухался и открыл глаза, то увидел, что револьвер Гранта направлен прямиком в мой правый глаз. Я смотрел в этот черный смертельный кружочек, из которого вот-вот вылетит пуля, не мигая. И выстрел действительно раздался! Но не в меня! Герман, выронив револьвер, упал прямо на меня, еще раз за этот длинный день, придавив меня, словно бетонная балка, к полу.
Красавчик Китаеза стремительно повернулся в сторону двери, но было уже поздно: второй выстрел уложил и его. В дверном проеме стояла Глория, а из ствола револьвера, который она держала в опущенной руке, вилась тонкая струйка синеватого дыма. Взгляд ее был пустым, и по всему было видно, что она не в своем уме.