- Хорошие, говорите? - Я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и вспомнить, знаком ли я с кем-нибудь, похожим на Гранта. Мне это не удалось. Типов, подходящих под подобное описание, я встречал сотнями.
- И все же, у вас нет никаких соображений на тот счет, куда они могли подеваться?
- Дайте подумать... - Глория наморщила лоб и прикусила палец. Всем своим видом она напоминала ребенка - нежного и трогательного.
Волна жалости и сострадания охватила меня. Я был знаком с Глорией всего какой-то час, но испытывал ощущение, что знаком с ней уже много лет.
Я смотрел на ее волосы, расчесанные на прямой пробор, и волнами ниспадающие на плечи, четко очерченные губы, за которыми были видны ослепительно белые зубки, на ее длинные пальцы, с тщательно ухоженными ногтями цвета спелой вишни. Все у нее было высшего класса, начиная от платья, сшитого у превосходного портного и плотно облегающего прекрасную фигуру, до изысканных украшений и изящных туфелек на высоких каблуках. На ней были чулки черного цвета, и мне вдруг нестерпимо захотелось узнать, какого цвета у нее белье.
- Да, вспомнила... Герман Грант время от времени уезжал на Самсет-бульвар. Не знаю, зачем он туда ездил, но однажды я слышала, как он назначал свидание девушке. Он сказал примерно следующее: "Встретимся в моей норе на Самсет-бульваре". Я всегда разрешала слугам пользоваться телефоном.
- О'кей, - я поднялся. - Не помешает мне заглянуть туда. Надеюсь, вы помните номер дома?
- Мне кажется, четыреста двадцать пять. Вы не ошибетесь, там только один такой дом бело-зеленого цвета.
- Хорошо. Я скоро вернусь. Но очень прошу вас, никому не открывайте.
- Почему вы так говорите? Думаете, кто-нибудь попытается меня убить?
- Все может быть. Не хочу пугать вас, Глория, но вы же видите, что произошло с вашим мужем?
- Нет, я не хочу оставаться одна. Можно, я пойду с вами?
Я смотрел на нее и колебался. Она подняла глаза к потолку, в направлении той комнаты, где лежал труп Джорджа - черный, кошмарный. Мне показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
- Я не могу оставаться одна, - повторила она упрямо. - И потом, если действительно существует опасность, о которой вы говорите, то в вашем обществе мне будет гораздо спокойнее. Знаете, вы внушаете мне доверие...
Теплое чувство охватило меня. Я захотел обнять ее, прижать к себе... Как бы это дать ей почувствовать, что она может рассчитывать на меня во всем...
Дом на Самсет-бульваре, несмотря на веселенькую расцветку и замысловатую архитектуру, выглядел мрачновато. По крайней мере, таким он показался мне с первого взгляда, едва я вышел из машины. Глория осталась внутри, вопросительно глядя на меня.
- Подождите меня здесь, - сказал я.
- Нет, нет, Ник! Я только с вами. - Она быстро вышла из машины. - Я не боюсь показать, какая я трусиха... Но мне так не хочется умирать. Я хочу жить, хотя бы уже затем, чтобы узнать, кто же убил моего мужа. Я вам сказала сразу, не лицемеря, что не любила Джорджа, но это отнюдь не означает, что он был мне безразличен. Ведь, как-никак, мы жили вместе в моем доме... - Она нерешительно посмотрела на меня, потом продолжила: - Если убийце, несмотря ни на что, удалось добраться до Джорджа, то с равным успехом он может добраться и до меня! Как вы думаете?
- Я уже думал об этом, но считаю, что убийцу интересовал только Джордж. Вы-то ему зачем?
Она некоторое время молчала, затем медленно сказала:
- Возможно, что это так и есть. Может, убийство связано с каким-то фактом из прошлой биографии Джорджа...
- Прошлой? Все может быть... Вендетта? Но по какому поводу? У вас нет никаких соображений на этот счет?
- В настоящий момент нет, но если я что-нибудь вспомню, обязательно скажу вам.
- Будем надеяться, что вы что-либо вспомните. Идем.
Дверь открыла высокая девушка в плотно облегающем платье из хлопка, судя по всему, метиска. Волосы, цвета воронова крыла, закрывали ей лоб. Она вопросительно уставилась на меня.
- Мы ищем Германа, - сказал я.
- Кто вы и чего это вдруг он вам понадобился?
- Я бы хотел это сказать прямо ему, если вы не возражаете.
- В настоящий момент его здесь нет. Приходите...
Не дав ей договорить, я оттеснил ее от двери. Она открыла было рот, чтобы выразить протест, но, заметив взгляд, с которым я на нее смотрю, промолчала. Глория вошла следом за мной. Никаких следов пребывания Германа мы не обнаружили. Девица, открывшая дверь, следовала за нами по пятам и, наконец, не выдержав, заявила:
- Имейте в виду, если вы не из полиции и если у вас нет ордера на обыск, то вы дорого заплатите за это вторжение!
- Да кто ты такая, что корчишь из себя хозяйку?
- Я - жена Германа, Лиза Гордон.
- Ах, вот как. Я не знала, что у Германа есть жена, - с недоверием произнесла Глория.
Лиза обернулась, с вызовом глядя на нее.
- И все же я действительно его жена. А вот кто вы?
- Я Глория Калливуд. Герман мой садовник.
- Ну-ну, теперь понятно. Так тебе понадобился Грант, чтобы не спать в одиночестве?
- На что вы намекаете? - ледяным тоном осведомилась Глория.
- На то и намекаю, - хихикнула девица. - Герман говорил мне, что, помимо работы в саду, ты требовала, чтоб он пахал и на другой ниве. В твоей постели. Что, не так?
На мгновение мне показалось, что Глория вот-вот набросится на Лизу и врежет ей как следует: сжав кулачки, она с ненавистью смотрела на метиску.
- А не прекратить ли вам ссору? - решил вмешаться я, пока дело не зашло слишком далеко.
- Кто вас просит совать нос не в свои дела. И кто вы такой вообще, что защищаете разных потаскушек?! - заверещала Лиза.
Глория уже вознамерилась было въехать ей справа, как вдруг со стороны сада послышался леденящий душу крик. Я бросился туда с револьвером в руке. В саду, окружавшем дом, на земле в предсмертных конвульсиях билась высокая светловолосая девушка. Она была в голубом бикини. Я наклонился, чтобы помочь ей, но она уже была мертва, получив смертельную дозу кураре: ее тело чернело на глазах. Кто-то бежал ко мне. Я стремительно повернулся и увидел Глорию. В ее глазах стоял ужас. Я заорал: