— Ну, я–то должен их знать, — отозвался Провони. — Ведь я один из них. Я Новый Человек.
Глава 18
— Я знаю, — немного погодя сказал Морго. — Какие–то намеки, да и твоя осведомленность об этом влияли на твое сознание. Особенно во время сна.
— Так что я дважды ренегат, — жестко выговорил Провони.
— Почему ты порвал со своими собратьями?
— На Земле шесть тысяч Новых Людей, — сказал Провони, — правящих с помощью — четырех тысяч Аномалов. Десять тысяч человек в иерархии Государственной гражданской службы, вытесняющие оттуда всех прочих… У пяти миллиардов Старых Людей нет никакой возможности… — Он погрузился в молчание, а затем проделал нечто поразительное: поднял руку, и пластиковая чашка с водой подплыла прямо к нему, опустившись ему на ладонь.
— А ты еще и Аномал, — удивился Морго. — Телекинетик. — И добавил: — Вот об этом я не догадывался.
— Насколько мне известно, — сказал Провони, — я единственный, в ком Новый Человек соединен с Аномалом. Я — урод, выделяющийся из остальных уродов.
— А насколько высоко ты мог бы подняться в иерархии Государственной гражданской службы? Попробуй прикинуть, как ты наверняка уже делал, какой ранг ты мог бы получить.
— А–а, черт, — у меня был двойной–03. Но не официально, а когда я проходил тестирование, предложенное мне sub rosa. Я мог бы посоперничать с Грэмом. Я мог бы посоперничать с любым из них.
— Торс Провони, — заявил фроликсанин, — я не понимаю, почему у тебя не получилось работать внутри.
— Не мог же я сместить десять тысяч государственных служащих рангами от Джи–1 до двойного–03, с самого низа — и вплоть до Чрезвычайного Комитета Общественной Безопасности и Председателя Совета Грэма. — Но причина была в другом, и он это знал. — Я боялся, — признался он, — что если они пронюхают, то наверняка убьют меня. Мои родители тоже боялись, когда я еще был ребенком. Боялись всех — Новых Людей, Аномалов… и Старых Людей, и Низших Людей. Я мог бы стать предвестником расы сверхсверхлюдей; если это выплыло бы наружу, резонанс был бы ужасен, и я… — он сделал недвусмысленный жест, — … просто исчез бы. А они начали бы выискивать других подобных мне.
— И никому не приходило в голову, что может появиться некто, совмещающий в себе оба типа, — заметил фроликсанин. — Даже теоретически. Пока тебя не протестировали.
— Как я уже сказал, мое тестирование было тайным. У моего отца был ранг Джи–4, и он тайно подготовил тесты после того, как заметил мою ТК–способность и вдобавок узнал, что узлы Роджерса торчат из моего мозга, как огрызки карандашей. Именно отец заставил меня соблюдать осторожность, упокой Господь его душу. Знаешь, когда разражаются эти великие войны планетарного и межпланетарного масштабов, предполагается, что каждый думает о соответствующей идеологии… в то время как большинство людей просто хотят спокойно спать по ночам. — Он добавил: — В какой–то книжке по психологии я прочел интересное утверждение. Там говорится, что в сущности многие из тех, кто имел склонность к самоубийству, просто хотели хорошенько выспаться и думали, что это позволит им смерть. — «Куда это заводят меня мои мысли? — удивился он. — Уже много лет я не думал о самоубийстве. С тех пор, как покинул Землю».
— Тебе нужно поспать, — сказал Морго.
— Мне нужно знать, пробивается ли на Землю мое третье послание, — раздраженно возразил Провони. — Сумеем ли мы в самом деле достичь Земли всего за шесть суток? — Перед ним стали возникать навязчивые картины: поля и пастбища, большие плавучие города в голубых океанах Земли, купола на Луне и Марсе, Нью–Йорк, царство Лос–Анджелеса. И особенно Сан–Франциско, с его удивительной, легендарной, старинной системой «быстрой перевозки», сооруженной аж в 1972 году и все же использовавшейся из сентиментальных соображений.
«Еда, — подумал он. — Ломтики мяса с грибами, эскаргот, лягушачьи лапки… ох, которые становились куда нежнее, если их предварительно заморозить, о чем большинство и не подозревало — даже во многих вполне приличных ресторанах».
— Знаешь, чего мне хочется? — спросил он фроликсанина. — Стакан ледяного молока. И чтобы лед плавал прямо там. Полгаллона такого молока. Я просто хочу сидеть тут и пить молоко.
— Как ты однажды заметил, Торс Провони, — отозвался Морго, — истинный интерес человека заключается в малом и немедленном. Мы совершаем перелет, от которого зависят жизнь и надежда шести миллиардов людей, и все же, когда ты представляешь себя там, в конце, ты видишь себя сидящим за столом, на котором стоит ящик молока.