Не помню сколько просидела. Час или два.
На плечах покоились горячие мужские ладони.
— Светка?.. — позвал Антон, присаживаясь подле меня.
Эх, не вовремя ты пришёл.
— Чего? — выдавила я.
— Ты можешь допустить, что случилась недомолвка?
Лучший способ отвлечь меня — разозлить. Антон не прогадал.
— Да что ты говоришь! И как я не догадалась? — язвительно заметила я.
— Сама подумай, на кой ляд ему женщина? Тебе-то много мужчин хотелось?
— Антон…
— Ладно, Светильник, не буду. Не сейчас.
Я вздохнула. Спасибо…
— Мне уйти? — тихо спрашивает он.
— Если можно… останься.
Хороший всё-таки у меня друг.
С чего начинается утро нормального среднестатистического человека? С кофе. С душа, у нормальных людей. Моё утро началось с бесцеремонного стука с дверь. Стук не прерывался, пришлось, не разлепляя ресниц сползти с кровати и двигаться на звук.
За дверью стоял царевич-эльф, в своей белоснежной сорочке, вышитой тонкой серебряной вязью. Полминуты я любовалась веточками с листвой, которые, причудливо переплетясь, украшали рукава и воротник его туники. Затем приняла величественный вид и изрекла осипшим от бессонной ночи голосом:
— О, сами его высочество Трандуилович! Чем обязана такой чести? — бодро проговорила я, наблюдая на себе заинтересованный взгляд Леголаса.
Получилось так себе, выдавал голос, но даже под пытками не признаюсь в том, как сейчас тяжело на сердце. Антошка вправе видеть мои слёзы. Он знает меня всю, Костик так не знал. Но эльф никогда ничего не увидит.
Упоминание об отце царевича повлекло следующую фразу:
— Хорошо, что ты упомянула, Владыка Трандуил сам изъявлял желание тебя видеть. Не изволь беспокоиться.
Вот как. Знаю я ваши игры. Умею в них играть. Актриса я, или кто?
— Боюсь, он не будет удовлетворён нашей встречей, ваше высочество.
— Именно он будет полностью удовлетворён, — царевич ни на секунду не потерял душевного равновесия. — Он одобрил бы твой настрой.
Премного благодарна, в чём я не нуждалась — так в его одобрении.
— Не сомневаюсь, ведь вы, кажется, не оправдали его ожиданий.
За спиной послышалось шевеление. Антошка поди проснулся. Леголас обратил внимание на движение в моей кровати, но не произвёл никаких эмоций. Ни смущения, ни удивления, ни гнева. Либо ему до лампочки, либо так же хорошо играет, как и я. А вот, хрен тебе — живой не дамся.
— Вероятно, я не оправдал ТВОИХ ожиданий? — заметил Леголас.
— Что вы, ваше высочество, я не ожидала от вас иного.
— Очевидно, ты пытаешься сказать о том недоразумении в моей опочивальне?
Я холодно улыбнулась. Догадливый, ты мой.
— Как звали «недоразумение»? — небрежно осведомилась я.
— Не удосужился поинтересоваться.
— О да, вы были весьма заняты.
— Разумеется, я пытался выпроводить её за дверь и возобновить свои дела, — не моргнув и глазом, ответил эльф, — до появления нежданной гостьи я был занят смазыванием кольчуги, если бы ты потрудилась, то заметила её на столе.
Сдаётся мне, будь на моём месте другой человек, эльф не утруждал бы себя объяснениями.
— В хорошем месте у вас дверь — возле кровати, — отвечаю, стоически прослушав его оправдание, гашу укол боли в сердце.
— Мне следовало заколоть её и нанести обиду Теодену Роханскому? Не стоило труда, думаю.
Ох, отвыкла я от интриг за четыре недели. Удостоверившись, что мне нечего боле ответить, царевич безжалостно продолжил:
— Потрясающе, какие уроки способна преподать одна ночь. Ты научилась овладевать чувствами. Надеюсь, следующим ты переменишь своё мнение и уяснишь, что Предназначение не игрушка.
Тоже мне, Макаренко. Подавив желание двинуть ему в причинное место, гордо приподнимаю подбородок и произношу со всем сарказмом:
— Позвольте-ка вам выйти вон!
Мой совет не возымел за собой никаких действий. У эльфа ни один мускул нигде не шевельнулся.
— Благоразумие — основа доблести. Со временем, ты научишься вести себя должным образом, — наставительным тоном подбодрил царевич. — Пришла пора взрослеть, не находишь? Смею заметить, вне пределов Лихолесья, тебе дозволено обращаться ко мне без обозначения титулов и ранга, — легкая усмешка.