Раздался громкий стук. Я обернулась, Леголаса в комнате не было.
Посмотрела на Арагорна — у него был хитрющий вид. Сводник, ты.
— Отдыхай, малыш, — посоветовала я Фродо, погладила по голове и под одобрительными взглядами вышла.
Снаружи, держась рукой за балку, дрожа от негодования, стоял Леголас. Я чувствовала его ярость. Прислонилась спиной к бревну в ярде от него.
— Зря ты, пустое это… — заметила я.
— Уходи, — гневно произнёс эльф.
Я не двинулась. Стояла и ждала.
— Любишь его?
У меня уши заложило или он про любовь спросил? А как же вселенская ненависть к человеческим чувствам?
— Не так, как ты думаешь.
Царевич посмотрел на меня непонимающе. Я рассмеялась, наблюдая забавно-глупое выражение царского лица.
— Мы прожили вместе семнадцать лет, — я разволновалась, фразы получались отрывчатыми. — Мы друзья. Я так рада, что он жив. Мне надо было помочь ему. Пойти с ним. Понимаешь? Если бы не Сэм, не знаю, как он вообще дошёл бы до горы…
Ответ удовлетворил его раньше, чем я успела закончить.
— Через неделю приедет владыка Трандуил, — прервал мою эмоциональную тираду эльф.
— Так рано? — обреченно спросила я. — За декаду до свадьбы Арвен и Арагорна?
— Для нас — чем раньше, тем лучше.
Мне оставалось надеяться, что я поговорю с Элрондом раньше, чем меня увезут.
Леголас ни словечка не солгал: Трандуил прибыл в срок совместно с посольством из Ривенделла и с дороги незамедлительно потребовал аудиенции. Я брела за Леголасом, вперившись взглядом в эльфийскую гибкую спину и испытывала ощущения, словно иду на приём к стоматологу. Арагорн выделил нам отдельные покои для переговоров. У окна, примостившись спиной к входу темнел стройный мужской силуэт. Под стук закрывающихся дверей я невольно дёрнулась.
— Ты предназначена в спутницы моему сыну, — король Лихолесья повернулся к нам.
На глаза предстал высокий, статный эльф. Возраст в нём выдавали лишь редкие нити посеребренной седины, пронизывавшие прическу. Глаз острый, рука твердая. Тонкие, бесстрастные губы. Безупречная осанка, будто всю жизнь простоял у балетного станка. Или на передовой, коварно подсказала память. Понятно откуда у Леголаса эти бесподобные ярко-синие глаза. Хорош, слов нет, как хорош. Про таких мужчин говорят — гранд комильфо.
— Оставь нас, — приказал он сыну.
Промедление обличало внутреннюю борьбу в Леголасе, но отца ослушаться он не посмел.
— Догадываешься ты, какие обязанности возлагаешь на свои плечи? — спрашивает эльф, когда двери захлопнулись второй раз. — Ты готова к такой судьбе?
Странно, не слышу угрозы в голосе. Не выспался что ли?
— Ничего я не возлагаю, это вы навешиваете на меня чьи — либо обязанности.
— Нельзя недооценивать значение своего положения. Я разъясню. Ты должна стать опорой мужу в делах государственных и перед народом, подарить и воспитать ему наследника, быть мудрой женой и доброй матерью. Это великая честь и твоё священное право. То, что ты мнишь наказанием, благословение для вас обоих.
Я чего-то не понимаю, или он не зол? Царевич, ты у меня схлопочешь! Зачем доводить невесту до инфаркта, запугивая своим папашей?
— Моему сыну нет и трех тысяч зим. Он молод и горяч. Ты ещё юна, но время не стоит на месте, оно решило за вас. Прояви ум. Жена хитрей мужа, жена правителя — вдвое хитрей и втрое сильней. Тебя должно хватать на двоих.
— Почему я?
— Случайностей не бывает, — его голос по-прежнему спокоен.
— Гендальф то же говорил, — отвечаю я, начиная испытывать уважение к этому красавцу.
Я готовилась к бою без войны. Его «буддистское» спокойствие погасило во мне все воинственные начинания. Но один провокационный вопрос я ему задала:
— Если я спрошу вас, кто меня сюда отправил, и как вернуться, вы мне не ответите?
— Не отвечу. За сим обратись к Владыке Элронду, — спокойно произнёс эльф. — И знал бы, не стал помогать тебе бежать.
Раньше мне не повезло пообщаться с настоящим правителем. Отличие Трандуила от других в том, что достоинство и величие для него не пустой звук. Арагорн — следопыт, с ним можно разговаривать, не ломаясь, как с «почти другом». Иначе говоря — вести себя как дома, но не забывать, что в гостях. Элронд в разговорах применял шоковую терапию. Трандуил поступал как отец, которому отпущено катастрофически мало времени: передавал престол нерадивому сыночку. Но он не человек, нельзя упускать такой факт.
— Ваше величество, я не бегу, я пытаюсь вернуться. Это разные вещи. Мне никто не объяснял суть моего происхождения здесь. Не исключено, что мне удастся уйти. Но это будет условием нашего договора. Я дала слово и сдержу его. Стоит ли нам дальше упражняться в острословии?