Я-то в первый раз, пока ещё был щепетильным, тоже всё на психе опробовал. А, что, тело здоровенное, а сознание, как у младенца. Такой всё равно, считай, не живёт, а хорошее тело пропадает. Ох, и натерпелся я тогда страхов! У нормальных-то людей и образы, в основном, нормальные, а у этого такие монстры в голове обитали - только держись! Но прогнать их оказалось на удивление легко, как с детскими страшилками справиться. Не знаю, сдюжил бы я, если бы сразу на нормального, здорового человека попал, да ещё с силой воли... Ну, да что об этом теперь говорить.
Понятно, что любой из нас подбирает, по возможности, себе в жертвы каких-нибудь малахольных, которым хоть плюй в лицо - не ответят, а только расплачутся... Вот только найти таких, да чтобы ещё мозг более-менее подходил по размеру и разным другим параметрам (да, нахватался этого от врачей, пришлось), - дело не шуточное. Конечно, не иголка в стоге сена, но и не детская игра в прятки.
Зачистка, между тем, подходит к концу. Я всегда во время неё отключиться стараюсь, чтобы не сосредотачиваться на чужих образах. Зафиксировал, прогнал, пошёл дальше. Как коммандос из боевика в незнакомом доме. Чтобы ничего личного. А то привяжешься к какому-нибудь образу, начнёшь сочувствовать, пойдут сопли... Я один раз так чуть не погиб. Растрогался, дурень. А пока переживал, он своё сознание едва не вернул. От него с тех пор в мозгах много чего осталось: как вспомнишь то, что с тобой не происходило, жутковато становится. Ну и, конечно, какой-то кусок моей личности пропал: знать бы ещё какой! А, впрочем, лучше и не знать. Мне и так хватает.
Хуже всего, когда во время зачистки что-то узнаёшь. Ну, там, какие-то места, где и сам бывал, или музыка, которая и тебе нравится, или даже какие-нибудь общие знакомые. С последними ощущения самые неприятные. Вроде как делаешь что-то неприличное, а тебя застукали, и твой приятель об этом узнал. Конечно, по сравнению с тем, чем я занят на самом деле, пустяки, а, вот, поди ж ты, неловко. Это, наверное, остатки моей совести, с которой приходится распрощаться, если хочешь жить.
Вот и сейчас: какое-то до боли знакомое лицо. А рядом - ещё одно... Чертовщина какая-то... Да это же... О, чёрт!...
Это же я! В первом, так сказать, родном теле! Но откуда, чёрт возьми, ведь столько поколений прошло! Вымести из памяти самого себя - на это не у каждого рука поднимется. Или, скорее, мозги. Надо же, каким я был! И каким стал...
А рядом... О, господи, вспомнил! Это же Юля! Юлька!.. Это же мы с ней на фото тогда, у моря (как же это место называлось?), когда думали, что вот-вот поженимся...
Сколько у меня с тех пор было разных женщин. Они почти не оставляют следа в моей перегруженной памяти. Я давно уже перестал испытывать к ним какие-то чувства. Только физическое желание, реже - интерес. Как к какому-нибудь зверьку или, даже, красивой вещице, любопытной игрушке. Наигрался, и отложил в сторону или отдал другому. Ни одной из них мне и в голову не пришло бы предложить вечность. Только Юле. Я и предложил, вот только она пришла в ужас, и отказалась.
Юлька была, как раз, врачом. Вернее, собиралась им стать. Её наивные принципы тогда восхищали, но и немного смешили меня. "Помощь страждущим", "Светя другим, сгораю сам", и прочее, и прочее в том же духе, словно вычитанное из патетических книжек. Вот только для неё они и были жизнью. Она работала в лаборатории у того самого профессора, который эту штуку и открыл. Ну и, конечно, рассказала мне, подала, так сказать, идею. Ну а уж я её обмозговал с другой стороны, раскрутил, подробности аккуратненько выведал и понял, какие открываются перспективы.
Ей-то я долго ничего не говорил. Предчувствовал, как она на всё это отреагирует. Но потом... У меня обнаружили одну очень нехорошую болячку, и мои шансы были даже не пятьдесят на пятьдесят, а существенно ниже. Глупо было рисковать нашим будущим, помирать, когда у тебя под боком есть здоровый, как бык, идиот (Юля как раз с ним работала, изучала, излечить пыталась). Он-то смерти не боится, она ему, может, и за благо - отмучается. А для меня это шанс, да ещё какой. О бессмертии я тогда если и думал, то неконкретно, где-то на заднем плане. Мне бы сейчас излечиться.
В общем, когда я ей рассказал о своих мыслях (осторожно, так сказать, гипотетически), она в ужас пришла. Такой бури я от неё не ожидал. Пришлось попытаться объяснить, что это я так, в теории. Только прежнего доверия уже не было. Она, кажется, поняла, что я не отступлюсь.
Не хочу вспоминать, как всё это провернул. Главное, всё получилось. Юлька, как увидела, что её идиот выздоровел, в первый момент в восторге была. Как же, выходила страдальца! Но тут же всё поняла. А уж когда обнаружили мой "хладный труп"...
Я долго пытался её убедить, что ничего страшного не произошло, что у нас теперь впереди вечность. Но только она не слушала. Или не хотела слышать. А потом поставила мне условие: или я навсегда из её жизни исчезаю, уезжаю куда-нибудь за тридевять земель, и не даю о себе знать. Или она обо всём этом расскажет. Но со мной не будет по-любому. Я тогда здорово на неё разозлился: что же это, ей какой-то идиот дороже меня?! Ну и уехал подальше, постарался её забыть. Сначала плохо получалось, но после нескольких переселений само вышло...
Однако, у меня не вечер сентиментальных воспоминаний, и надо что-то решать. Как этот парень с Юлькой-то связан, откуда у него в памяти это фото? Небольшую задержку я себе позволить мог, потому решил покопаться поглубже в его памяти. Лучше бы я этого не делал, а он - свою семейную историю не изучал. В общем, по всему выходило, что это - мой потомок. Вот и явился пропавший прадедушка правнучка слопать! Получается, что Юлька тогда ждала ребёнка, и ничего мне не сказала. Выходит, что в этом парне - частичка её. И моя. Того, меня, настоящего, так сказать, первозданного.
Что за чепуху я говорю! Настоящий я - это мой мозг. Та часть, что от него осталось. Или, всё же, есть что-то ещё? Могу ли я жить дальше за счёт правнука, о котором никогда и не подозревал? Ещё раз убить себя того, прошлого? И частичку Юльки? Ну, давай же, утри сопли, решайся!.. В общем, пока я занимался самокопанием, этот парень опомнился, собрался, и всё решил за меня. Всё-таки, моя кровь, молодец, быстро от нокдауна очнулся! Собственно, меня уже почти нет, остались только эти мысли на последних рубежах, так сказать, транслирующиеся в прямом эфире. И эти мысли мне подсказывают, что если другие сознания действительно не стёрты, а только заперты, то очень скоро я к ним присоединюсь, чтобы узнать, что такое давно заслуженный мною ад...