Сил хватало только на ленивое скольжение взглядом по комнате. Она была небольшой, но достаточно уютной, служащей людям одновременно и кухней, и гостиной. Одна стена изрисована цветочками, мордочками зверей и прочими картинками, на столе и подоконниках лежали связанные салфетки. Почти вся мебель была сделана собственными руками и украшена красивыми узорами, в углу комнаты стояла прялка.
«Папа мастерит из дерева, мама шьет, а дочери видно, будущие художницы», — с улыбкой подумала Амерлин.
Хозяева ей понравились. Мужчина выглядел высоким и сильным, с широкими плечами и бородой, но глаза были добрыми, ярко — синими. У женщины же оказались светло голубые глаза, а еще она завязывала платок на голове совсем как Инте. Жавшихся к ней дочерей, девочек лет восьми в коротких платьицах и заплетенными в косицы волосами обнимала как нянюшка Амерлин, когда та, испугавшись толстой лягушки или рогатого жука, пыталась спрятаться за широкой юбкой.
— Амерлин, ты что, спишь? Будь добра, делай, что тебе говорят, — раздраженно окликнул ее Даэрен.
Вздохнув, девушка неохотно поднялась. Супружеская пара с любопытством проводила ее взглядом, причем муж что-то шепнул жене, отчего у той вырвался смешок. Перерыв всю сумку, Амерлин вытащила с самого низу льняную рубашку, совсем простую, но удобную и мягкую.
— Пойдем, я тебя проведу в спальню — там переоденешься, — предложила женщина, — меня, к слову, Ликеей кличут, а это Цесси и Ритта, — кивок в сторону усевшихся на лавке с куклами девочек, — а муж мой Гарцевелием от рождения назван, но мы его все Гарцем кличем, по — простому.
— А я Амерлин, это Даэрен, — назвавшись, девушка кивнула на мага.
— Неужели нельзя оставить церемонии на потом? Или незнание имени мешает тебе переодеться? — ядовито поинтересовался последний, проигнорировав вежливые кивки в свою сторону.
Ойкнув, Амерлин поспешила юркнуть в спальню.
— Заботливый у тебя спутник, точь-в-точь Гарц в молодости, — глядя, как девушка судорожно путается в шнуровке, тепло улыбнулась Ликея, — пятнадцать лет назад было, а как сейчас помню, соберемся зимой гулять, мне нарядиться хочется, достану платье, ленты, а Гарц знай, меня в пуховые платки кутает.
— Повезло вам с мужем, — Амерлин улыбнулась в ответ, но улыбка вышла грустной.
Девушка тоже хотела бы, чтобы о ней заботились, но по — настоящему, как Гарц, когда чувство исходит от сердца и о другом тревожишься, словно о самом себе. Вот только Даэреном руководил только долг.
Когда Амерлин вернулась в комнату, Даэрен мирно беседовал с Гарцем. Окинув ее внимательным взглядом, довольно улыбнулся, но говорить что-либо не стал.
— Пообедаете с нами? У нас все по — простому, но зато свежее, полезное, — спрашивая, Ликея одновременно начала расставлять посуду.
Скоро на столе оказались миски с заправленной молоком кашей, нарезанные хлебцы с толстым слоем масла и вареники с творогом.
У Амерлин засияли глаза. Ликея не только выглядела похожей на Инте, но даже готовила вареники совсем как она. А когда Даэрен, откусив половину самого большого вареника, выплюнул на ладонь медную монетку, у девушки и вовсе вырвался смешок.
— Это значит, что ты будешь счастливым, — поспешила Амерлин сообщить разглядывающему монету магу.
— Много счастья оказаться со сломанным зубом, — недовольно пробормотал Даэрен.
О традиции класть в еду монетки и прочий сор для привлечения удачи он, разумеется, слышал, а в детстве даже неподдельно радовался счастливой выпечке, вот только для дипломированного мага все это было не более, чем глупым суеверием. Раздражала Даэрена и маленькая комнатка, и неудобные лавки, и запах подвешенной наверху травы.
Амерлин же на подобные мелочи не обращала внимания. Успев выяснить, что Гарц в деревне является старостой и в следующем месяце собирается в Ешик на ярмарку, девушка оживленно болтала, рассказывая, что сейчас носят в городах и какие подарки лучше всего купить жене и детям. Цисси и Ритту она и вовсе очаровала, когда, размахивая руками, стала в красках описывать цирковое представление.
Впрочем, рассказывать Амерлин умела. Тоненький голос звенел, словно колокольчик, а сама девушка светилась, будто маленькое солнышко. Невольно Даэрен поймал себя на мысли, что улыбается, слушая Амерлин. Да и дом перестал казаться тесным и неудобным.
— Уж простите, что мы вас так встретили нелюбезно, время то такое, не узнаешь, добрый человек али лихой в дом стучится. Как одежку увидали, испугались, думали, колдун всамделишный в гости пожаловал, — подливая чая, поделилась Ликея.
— А Даэрен и есть колдун, только правильно говорить маг, — бесхитростно призналась Амерлин.
Эффект от ее слов оказался разительным. Гарц изменился в лице, Ликея выронила чайник.
— Как маг? Ты должно быть, шутишь, он ведь совершенно не похож, — не обращая внимания на расползающееся по скатерти пятно, охнула женщина.
— Почему же не похож? — Даэрен чуть двинул рукой так, чтобы показался серебряный браслет.
Всего краешек, но крестьянам хватило и этого.
— Ваше… магичество, простите, не признали, — испуганно залепетала Ликея.
— В наших краях гости редкие, вот и спутали, уж не серчайте, — поддержал супругу Гарц.
— Обращаясь к магу, следует говорить тэр, — бесстрастно произнес Даэрен.
Окинув заметно напрягшихся крестьян долгим, изучающим взглядом, добавил:
— Впрочем, вы можете по-прежнему обращаться ко мне по имени, — чем заработал не только потрясенный взгляд супружеской черты, но и нешуточно удивил Амерлин.
Девушка в первый момент даже подумала, будто ослышалась. Раньше Даэрен вел себя так, словно ему абсолютно все равно, с кем он разговаривает и что о нем подумают. Откровенно наплевательского или грубого поведения маг себе не позволял, но тут, как подозревала Амерлин, дело было в воспитании самого мужчины. Да и холодный, лишенный всяческих эмоций голос, обычно действовал на всех лучше всяких окриков. Девушка прекрасно помнила, как в ее родном селении слуги из кожи вон лезли, только бы угодить магу. И тут такое….
Но даже полученное разрешение не успокоило хозяев. Гарц стал общаться короткими, скупыми фразами, больше не рискуя спрашивать у мага, в каких трактирах лучше останавливаться и как понять, дурит тебя торговец на рынке или нет. Ликея напротив, через каждую минуту предлагала дорогим гостям добавки, вскакивая, стоило Даэрену пошевелиться и цыкая на детей, норовящих выпросить у Амерлин еще одну сказку.
— Никогда не видела таких игрушек, — решив отвлечь внимание от опасного гостя, девушка взяла с подоконника связанную из кусочков шерсти собачку.
Сходство было весьма отдаленным, уши у пса торчали, словно у зайца, а хвост напоминал лисий, лишь ошейник позволял все же сделать правильный вывод. Похожие игрушки лежали и на втором окне, но Амерлин поленилась вставать.
— Это не игрушка, это оберег. Отпугивает злых людей и нечистую силу, — метнув на Даэрена косой взгляд, объяснила Ликея.
— Заметь я такое раньше, точно бы поискал другой дом, — подняв оберег за хвост, хмыкнул маг. — Но ни одну тварь подобное не остановит, разве что в зубах застрянет, но тогда нужно оберег гораздо большего размера делать.
— Ох, Пресветлый помоги, — Ликея порывисто вздохнула, хватаясь за сердце.
— Нечисть окаянная у нас завелась. Уж неделю каждую ночь так страшно воет, что мочи нет. Поселилась на кладбище, несколько раз во двор приходила. Я ее один раз видел, зверюга порождение ада настоящее. А вот этой ночью Брий, двоюродный племянник тетушки Антии, с ней справиться пообещался. Собрал, значицца, вещи, оберег на шею повесил и вечерком, как стемнеет, на кладбище идти собрался, — сбиваясь, принялся рассказывать Гарц.
— И как этот монстр, — при этом слове Даэрен хмыкнул, — выглядел?
— Огроменный, вот такой, — мужчина развел руками, — шерсть дыбом стоит, когтями землю скребет, в глазах зеленый огонь горит и так воет, что мурашки по коже так и бегут.