Они оказались меж двух огней, но не верили ни одной из сторон.
При других обстоятельствах Падме не выдержала бы и заплакала, видя эту бессмысленную бойню. Она ощущала в сердце боль и отчаяние: будущее разумной жизни виделось ей крайне туманным.
— Палпатину никогда не загладить этот промах, — заметила Мон Мотма. — Ведь именно он отправил столько наших кораблей и солдат осаждать миры Внешнего Кольца. Как будто знал, что война, в которой он так сильно хочет победить, не способна прийти на Корусант.
Бейл нахмурился:
— Он не только его загладит, но и извлечет выгоду. Сенат обвинят в поддержке эскалации осад. Мы погрязнем во взаимных обвинениях и спорах, решая, чья тут вина, а в это время Палпатин будет тихо прибирать к рукам все больше и больше власти. Начав атаку, сепаратисты, сами того не подозревая, сыграли ему на руку.
Падме хотела возразить, но у нее не было сил.
— Они все сошли с ума, — продолжал Бейл. — Все — и Дуку, и Гривус, и Ганрей, и Палпатин.
Мон Мотма печально кивнула:
— Джедаи могли бы прекратить войну. А теперь они пешки в руках Верховного канцлера.
Падме крепко сжала веки. Даже если она сумеет собраться с силами, что она может на это ответить, если ее собственный муж — один из джедаев, генерал? Во что джедаи втянули Энакина? Зачем они забрали его с Татуина, лишили детства и матери? И сама она разве не поддерживала в нем желание оставаться джедаем, зная, кем считали его Оби-Ван, Мейс и все остальные, не поддерживала вечную ложь, скрывая их брак?
Она обхватила руками плечи. Во что она втянула Энакина? Во что она втянула их обоих?
Поток жалости к себе прервал голос Бейла:
— Приближаются. — Он указал на другую сторону площади. — Идут по мосту.
Где-то в глубине своего дроидного мозга «стервятники» осознали, что пешеходный мост — удобное место для стрельбы по зданиям и транспорту в обе стороны от километрового каньона. Еще важнее — здесь меньше вероятность, что по ним будут стрелять штурмовые корабли, иначе мост может обрушиться на оживленные воздушные линии и рельсы магнитной дороги, расположенной на двести этажей ниже.
— Возможно, следует воззвать к милосердию собственников эспланады — и они поднимут решетки, — начал C-3PO.
Бейл взглянул на Падме и Мон Мотму:
— Надо задержать дроидов на той стороне моста, чтобы наши могли их уничтожить.
Мон Мотма бросила взгляд на перевернутый военный транспорт:
— И я даже, возможно, знаю как…
Машина лежала не далее чем в пятидесяти метрах от постамента. Не сказав ни слова, сенаторы бросились к ней.
— И что я только говорю? — воскликнул C-3PO, глядя, как они обыскивают транспорт в поисках оружия. — С этими людьми не бывает простых решений!
Люди вскоре вернулись, неся бластерные винтовки.
— У меня не такой уж большой заряд, — заметил Бейл, проверяя оружие. — А у вас?
— Бластерный газ кончается, — сказала Падме.
Мон Мотма вынула из винтовки обойму:
— Пусто.
Бейл мрачно кивнул:
— Придется обойтись этим.
Присев за пьедесталом, они с Падме прицелились в ближайшего шагающего дроида.
Три дроида уже шли по воздушному тротуару. Торпеды врезались в стены зданий выше и ниже моста, оторванные пластины усиленного дюрасталью феррокрита градом сыпались на площадки, посадочные платформы и балконы, погребая под собой десятки несчастных корусантцев.
— Приготовьтесь бежать, как только выстрелим, — распорядился Бейл. Он заметил киоск, уцелевший после крушения обоих транспортов. — Вначале вон туда.
Падме поймала в перекрестье прицела ведущего дроида и нажала на спуск. Первые выстрелы корпус дроида не повредили, зато привлекли его внимание; последующие — стали оставлять глубокие борозды на жизненно важных узлах машины. Теперь дроид отступил на пару шагов в сторону Госпитальной площади и выстрелил тремя торпедами прямо по висячему тротуару.
Падме и ее спутники уже бежали в укрытие. Одна торпеда ударила в пьедестал, расколов на куски и его, и скульптуру. Вторая превратила в груду шлака скиммер Стасс Элли. Третья врезалась в опущенную решетку, проделав в ней зияющую дыру. Прохожие устремились к отверстию, толкаясь, чтобы первыми пролезть в курящийся зев, ведущий на эспланаду. Падме испугалась, что в них может выстрелить один из «стервятников», но те попали под яростный огонь республиканских штурмовых кораблей, сумевших воспользоваться моментом. Лучи сверкающего света вырвались из излучателей на концах крыльев LAAT и из выносных турелей, а передние пушки начали бить короткими очередями.
Два дроида взорвались.
Один из «стервятников» развернулся, чтобы дать ответный залп, но выстрелить не успел. Электромагнитные ракеты штурмовых кораблей оторвали ему левые «ноги», затем «голову», а остатки разметали по всей площади. Два уцелевших «стервятника» бросились к воздушному тротуару, где у них было больше шансов уцелеть.
Бейл и Падме организовали огневой заслон, но дроидов это не отпугнуло.
— Вот она, настоящая война! — воскликнула Мон Мотма. — А я всегда думала, что такое бывает только на заседаниях Сената.
Из передового дроида клубами валил дым, и казалось, что это придавало сил второму, — удар всего лишь одной торпеды заставил Падме и ее спутников искать новое убежище. Дроид ринулся вперед, обогнал подбитого товарища и без колебаний вступил на эспланаду, сверкая алыми сенсорами.
Штурмовой корабль рванулся к нему, но не нашел возможности для обстрела.
— У меня все, — сказал Бейл, отбросив винтовку.
Падме взглянула на статусный дисплей своего оружия:
— У меня тоже.
C-3PO покачал головой:
— Как же я объясню это R2-D2?
Они бросились искать укрытие, надеясь пробраться сквозь еще дымящуюся дыру в решетке, но «стервятник» поспешил наперерез и, казалось, с садистским удовольствием принялся оттеснять их прочь от стены Мемориала Никандры.
Внутри у Падме начал нарастать гнев, порожденный инстинктом, древним, как сама жизнь. Женщина была уже готова броситься на громадину-дроида и вырвать сенсоры из его каплевидной головы, когда тот вдруг остановился, очевидно отреагировав на какую-то команду из центра управления. Он отвел голову назад, трансформировал ноги-ножницы в крылья, взлетел и спикировал через край площади в лежащий под ней каньон.