— А ты не смей меня учить! — надула губки Оля. — Не забывай, что я старшая! Женщинам положено дарить подарки, и содержать их положено. А ты со своих бой-френдов что получила? Когда мужчина любит, он все готов к ногам бросить. А тебя в театр сводят, трахнут в парадной, и разбежались…
У Юльки кровь прилила к щекам. Нечестно! Неужели Денис рассказывал Оле обо всех их интимных отношениях?
Сестра поняла, что попала в больное место, и почувствовала свою силу. Она прищурила глаза.
— Сама виновата. Выбираешь болтунов. Фу! Вот из Сержа зато слова не вытянешь! И мне это нравится!
— А ты!.. — в бешенстве заорала Юлька, но тут в коридоре задребезжал звонок.
— Тише! завопила Оля. — Сколько раз? Два или три?
— Два… Это к дяде Васе…
— Нет, три!
Ольга быстро вытерла глаза, на ходу попудрила покрасневший нос и помчалась открывать.
Юлька слышала, как по длинному коридору приближается ее возбужденное щебетание:
— Ну что ж ты так долго? Я жду, жду… Уже все сложила…
— Занят был, — коротко бросил мужской басок.
— А чем? Неужели какие-то дела могут быть важнее меня? Ты скучал? А я просто минуты считала…
В комнату вошел плотно сбитый бугаек в кожаной куртке Оленька вся светилась, вилась вокруг него, как бабочка вокруг лампы…
— Здрасьте, — едва разжав губы, буркнул Серж Юльке, даже не удивившись их поразительному сходству. — Что нести?
— Вот чемодан… — суетилась Оленька. — Только я закрыть не могу…
Парень презрительно глянул на кучу тряпок.
— Брось здесь, — важно велел он. — Тряпье Новые купим.
У него в кармане запиликал радиотелефон. Серж вынул антенну, секунду послушал и отрезал:
— Короче. Разберемся.
Убрал телефон, одной рукой взял чемодан, смахнул лишнюю груду вещей на кровать, закрыл замок и молча пошел к выходу.
— Подожди! — всполошилась Оля. — Я сейчас плащ надену… Где мои сапоги?
— Я в машине, — сообщил ей немногословный Серж, продолжая движение по прямой.
Оленька прыгала на одной ноге, натягивая с сапог, торопливо тыкалась руками в рукава, потом махнула Юльке и помчалась вдогонку за своим Сержем.
А Юлька тихо сползала с кресла, «выпадая в осадок»… Да… на вкус и цвет товарища нет… даже у полных двойняшек…
Коль в руки попал к ней, терпи и не плачь: Вчерашняя жертва — отменный палач… —
вспомнила она свои любимые эпиграммы. -
Мне жаль тебя, мой бедный друг. Прими мое участье!
Несчастный! Говорят, нашел ты в браке счастье!..
Глава 8
РАДИ НЕСКОЛЬКИХ СТРОЧЕК В ГАЗЕТЕ…
Вероника Андреевна, высохшая, скособоченная дама, восседала за своим редакционным столом, как император Цезарь.
Выйди она из-за стола, и ее прилизанная головка будет едва возвышаться над столешницей, уставленной факсом, компьютером и телефонами. Эдакая маленькая, злая Дюймовочка… Но в своем высоком кресле она единовластно царила в кабинете, словно на троне. Непременная сигарета дымилась на краю пепельницы. А сизые клубы дыма окутывали начальницу, словно воскурения фимиама…
Когда-то давно, полвека назад, молоденькая Ника курила трубку, подражая любимому вождю. Потом перешла на демократичный «Беломор», потом на народную «Яву»… Теперь веяние нового времени внесло свои коррективы в ее привычки, и на столе всегда лежали две пачки ароматного табака, который она смешивала в нужной пропорции, и набивочная машинка, которой адская смесь утрамбовывалась в тонкие сигаретки с длинным фильтром.
Те же метаморфозы претерпела и генеральная линия, проводимая ею в своем отделе культуры. Сначала ее подопечные славили достижения соцреализма, потом критиковали буржуазных отщепенцев, затем восторгались символизмом и поиском «дороги к храму»… А сейчас бедная Вероника Андреевна вновь оказалась на перепутье.
Новые кумиры возникали, как мыльные пузыри, ниоткуда, и лопались с тихим пшиком, не оставляя памяти. Новые фильмы и спектакли больше не становились всенародно любимыми, а знаменитых актеров в массовом сознании вытеснили ведущие всяческих шоу, раздающие щедрые призы.
Едкий ум Вероники Андреевны не мог просто так лопать эту неудобоваримую стряпню, и она к каждому репортажу непременно приписывала пару саркастических абзацев.
А потом в ее кабинете начинал раскаляться телефон. Пресс-атташе и секретари, а то и лично «звездные» любимцы обещали «стереть в порошок» ее паршивую газетенку и лично растерзать «этого тупого корреспондента», а заодно и саму Веронику Андреевну.
Юлька вспомнила, как угрожала Квентину вызвать к нему в номер «очень умную женщину», и тихонько фыркнула.
Вероника Андреевна оторвала взгляд от статьи, подняла очки и посмотрела на Юльку.
— Ничего смешного, Синичкина. Вы полагаете, что это перл остроумия?
— Нет, — пожала плечами Юлька. — Но местами…
— Совершенно беззубо, — вынесла свой вердикт начальница и отбросила статью на край стола. — Вы не прониклись главным: абсурдностью происходящего действия. Вы ею оцениваете на полном серьезе.
— Но в других изданиях премьеру хвалили, — робко возразила Юлька, — а я…
— Вам следует еще раз изучить материал, — строго сказала старая дама.
Юлька быстро сграбастала свои листочки и приготовилась исчезнуть с глаз долой. Полученная передышка очень даже входила в ее планы.
Следующий спектакль будет только послезавтра, значит, в ее распоряжении целых три свободных вечера. А их можно посвятить вещам несравненно более приятным…
Вероника Андреевна полистала календарь, потыкала пальчиком в компьютер и жестом остановила Юльку.
— Но статья должна пойти в завтрашний выпуск.
— Вы с ума сошли? — выпалила Юлька.
— Пока еще нет, — с достоинством отозвалась начальница. — Материал должен быть на этом столе максимум в шестнадцать тридцать.
— Сейчас десять утра! — взмолилась Юлька. — Театр закрыт, репетиции сегодня нет… Я могу показать вам репертуарный план…
— А я моту показать вам макет верстки, — парировала Вероника Андреевна.
— Но как я?…
— А меня не волнует. Делайте что хотите.
— Старая грымза! — выругалась Юлька, вылетев из кабинета в коридор.
— Мама Карла достала? — поинтересовался Витя из отдела горячих новостей.
— Ага, дай сигаретку.
Витя отошел с ней к окошку, дал закурить, выслушал возмущенный сбивчивый рассказ и усмехнулся.
— Ой, мать, тебя учить надо? Дай сюда. — Он быстро пробежал глазами забракованную рецензию и велел: — Идем!
Одним взмахом руки Витя расчистил свой стол, усадил за него Юльку и ткнул пальцем в несколько абзацев.
— Знаешь, как «клубничка» делается?
— Знаю, — улыбнулась Юлька.
— Сейчас исправляешь вот здесь, потом звонишь актеру… Кто у них там самый злой? Пьешь с ним кофе, хвалишь, как соловей, всех, кто его раздражает…
— Поняла, — усмехнулась Юлька и глянула на часы. Таким способом, пожалуй, удастся успеть пообедать с Квентином… Ужасно не хочется откладывать встречу…
…Евгений Сидорович долго отнекивался по телефону:
— Ах, увольте… У меня неважное самочувствие… Единственный свободный день… Никуда не хочется выходить…
— Но вы мой любимый актер! — с придыханием вдохновенно врала Юлька. — Я была так счастлива, когда мне поручили этот материал…
Любимый актер вздыхал, хмыкал и наконец соизволил пригласить восторженную журналистку к себе.
…Он вышел навстречу в домашнем халате, шлепанцах, с замотанным шарфом горлом. И сразу спросил:
— А кофе вы умеете варить?
— Конечно.
— Тогда прошу на кухню. У меня тут творческий беспорядок.