На такси больше денег не было, пришлось тащиться домой на метро.
Она пересела на кольцевой, нашла свободное место и моментально заснула, привалившись щекой к чьему-то широкому плечу.
Так уютно ехать рядом с Квентином… Он так бережно поддерживает ее, поворачивается, чтоб ей было удобнее…
— Вот сидят и делают вид, что спят! — громко и визгливо заорал кто-то над самым ухом. — Что за молодежь?! Что за время?! Раньше хоть стариков уважали, а теперь…
— Раньше их комсомол воспитывал, а теперь распустились! — так же громогласно поддержал кто-то рядом. — Теперь ни морали, ни нравственности, кругом разврат, кабаки ночные, проституция, казино…
— Тише вы! — сказал приятный мужской голос. — Человек устал…
— А ты сам-то чего расселся, бесстыжий? Не видишь, что старики стоят?
Юлька открыла глаза и увидела склоненные над ней обозленные лица. Какой-то старик с палкой бесцеремонно тряс ее за плечо.
— Вставай, красавица. Ночью спать надо, а не шаландаться. Ей стало вдруг очень стыдно за этих орущих людей… Что подумает Квентин? Что они действительно дикари?
Она покосилась на него, оторвала щеку от уютного плеча… и ошалела.
Вместо Квентина ей улыбался симпатичный рыжеватый парень.
— Выспались? — шепнул он. — Тогда, может, встанем? А то нас сейчас палками забьют…
— Простите! — Юлька вскочила и принялась лихорадочно протискиваться к выходу.
Едва двери раскрылись, она выскочила на платформу. Парень за ней. Она ошарашенно озиралась, не понимая, где находится…
тихонько пропел рыжий парень. У него оказался приятный хрипловатый голос.
— А куда мы ехали?
— На «Добрынинскую».
— Тогда нам в другую сторону.
Парень взял ее под руку, перевел через платформу, и они вновь вошли в вагон. Только теперь Юлька благоразумно осталась стоять.
— Надо выпить кофе, — сказал парень. — Давай выйдем здесь, я знаю хорошее местечко. …
Юлька покачала головой.
— Домой хочу.
— Спать?
— Угадал, — она улыбнулась.
Они разговаривали, будто были знакомы сто лет… И почему с Квентином у нее так не получается?
— «Добрынинская»… — протрещал громкоговоритель.
— Ладно, тогда пока, — сказал парень. — Мне дальше.
— Ты из-за меня проехал свою остановку? — сообразила Юлька.
— Ты так сладко спала…
— Спасибо…
— Дай мне твой телефон. Я позвоню.
Юлька опять улыбнулась, покачала головой и выскочила из вагона.
Парень махнул ей вслед рукой, и двери закрылись.
Юлька поднималась по лестнице и думала о том, что они даже не узнали, как зовут друг друга. А невидимая связь уже установилась. Неужели все дело в том, что они с этим незнакомым рыжим просто ходят по одним улицам, дышат одним воздухом и живут в одной стране? Разве это так важно?
Она всегда легко находила с людьми общий язык. С самыми разными — и с начальниками, и с бомжами… В студенческие годы, когда еще были живы родные вонючие пивнушки, Юлька любила зайти туда с ребятами, потолкаться за липкими столиками среди колоритной публики. Послушать рассказы подвыпивших мужичков, потолковать с ними «за жизнь». Они называли это «подготовкой к реферату на тему «Каждый человек нам интересен, каждый человек нам дорог»…
Но не потащить же Квентина в его отглаженном костюме в пивнушку, чтобы «окунуть в гущу народную». Да и нет их уже, выросли как грибы модные бары с долларовыми ценами…
В квартире разрывался телефон. Звонок был длинный и непрерывный. Междугородный…
Юлька подлетела и в последний момент успела схватить трубку.
— Слава Богу, наконец-то! — откуда-то издалека едва слышно сказал мамин голос. — Что вы так долго не подходите?
— Я только вошла, — Юлька заметила, что сразу же начинает оправдываться, словно в чем-то виновата…
— А где Оля?
— Ее нет дома, — уклончиво отозвалась Юлька.
— А ты где была?
Мама любила задавать вопросы как на допросе, с неизбывной учительской интонацией.
— В редакции. Статью сдавала.
— А почему сейчас дома? У тебя неполный рабочий день? — Он у меня ненормированный, мама, — вздохнула Юлька. — А у Оли?
Юлька хмыкнула.
— Тоже.
— А почему у тебя голос усталый?
— Я работала ночью.
— Разве тебе не хватает дня? — с упреком принялась за нравоучения мама. — Ты всегда разбрасываешься. Надо учиться организовывать себя.
— Мама, я организовываю… Но бывают срочные задания, понимаешь? Производственная необходимость. Журналистика — это конвейер…
— Я прекрасно понимаю и без тебя, что такое журналистика, — обиженно перебила мама. — И я чувствую, что у вас что-то не так…
— Все так.
— Не лги. Вы не пишете уже два месяца.
— Мам, — взмолилась Юлька. — Знаешь, я по сколько страниц в день пишу?! У меня уже просто сил не хватает…
— А у Оли?
Юлька скрипнула зубами. Вечно ей приходится прикрывать эту вертихвостку. Надоело выгораживать!
— Это ты у нее спроси.
— Вот я и собираюсь это сделать. Мы с отцом уже начали беспокоиться, не случилось ли чего?
— Все нормально. Честное слово. Я сегодня же напишу вам.
— А Оля?
— Мы вместе напишем…
— Не надо, — сказала мама. — Не утруждайтесь. Я сама приеду, уже билет взяла.
— Зачем? — изумилась Юлька.
— То есть? Ты хочешь сказать, что у вас нет желания меня видеть?
Юлька вздохнула. Мама любит выворачивать слова наизнанку…
— Хотим. Мы соскучились, — горячо заверила она.
Голос у мамы потеплел.
— И я тоже. Встречайте в понедельник. Сто сороковой поезд, седьмой вагон. Я еще телеграмму дала на всякий случай.
— Целую. Ждем.
Юлька ошарашенно стояла посреди коридора с трубкой в руке. Черт, как некстати! И Ольга исчезла… Даже адреса своего суженого не оставила. Вот где ее теперь искать? Врать, что в срочной командировке? Опять ей одной расхлебывать?
Тут же позвонили в дверь. Это принесли телеграмму.
Юлька бросила ее на стол и решила сначала выспаться, а потом уже принимать решения, в это время раздался новый звонок.
Ну просто день визитов и сообщений! Кого еще черт несет? Пусть хоть обзвонятся. Ее нет дома. Ее вообще уже нет. Спит она… Все.
Хлопнула входная дверь, по коридору протопали ноги…
— А! Ты дома! — раздался бодренький голос Ольги. — А почему не открываешь?
— У тебя свои ключи есть.
— Так я их еле в сумке нашла… — Ольга втащила в комнату чемодан. — А где раскладушка? Я тоже спать хочу.
— Ты что, вернулась? — приподняла голову Юлька.
— Ага.
— Быстро что-то…
— А чего тянуть?
Ольга приготовилась к защите, но неожиданно увидела, что лицо сестры сияет неподдельной радостью.
— Слава Богу! — воскликнула Юлька.
— Ты что, рада?
— Ужасно!
— И с чего бы это? Соскучилась?
— Ага. Только не я.
— А кто же? — недоуменно уставилась на нее Ольга.
— Наша мамочка. Ты, зараза, когда ей последний раз писала? Мы же договаривались, что ты берешь это на себя!
Оленька хлопнула себя по лбу.
— И правда! Я свинья! Совершенно из головы вылетело!
— Немудрено, — съязвила Юлька. — У тебя в ней вообще мысли не задерживаются.
— Я напишу…
— Поздно, — со скрытым злорадством ответила Юлька. — «К нам едет ревизор». Так что ты появилась как раз вовремя.
Оля уселась на раскладушку и растерянно спросила:
— И что же нам делать?
— Придется сказать наконец правду, — поддразнила Юлька. — Я не вижу другого выхода.
У Оленьки лицо искривилось.
— Юленька, милая, ты шутишь? — жалобно спросила она. — Не выдавай меня…
— Ты же знаешь, что мама захочет прочесть все наши творения. Они там московские газеты не получают. А что ты ей покажешь? На моих материалах везде подпись: Юлия Синичкина. Юлия. Не Ольга.