Юлька сглотнула слюну. Пойти, что ли, попросить у Лиды кусочек? Так хочется, просто сил нет! Желудок требовательно сжимается в комок…
А Василий Павлович пронес по коридору селедку с луком…
Да… Нюх у нее стал, как у овчарки. Можно в уголовном розыске ищейкой служить…
Ничего, завтра все это кончится, и она опять станет нормальным человеком.
Будильник давно прозвенел, а Юлька все еще пыталась выдернуть себя из цепкого, липкого сна…
Квентин обнимал ее и не отпускал, не давал встать…
— Ты куда, Джулинька? — ласково спрашивал он. — Почему ты опять уходишь?
— Мне надо, милый… Мне пора.
— Куда?
Но Юлька не могла вспомнить.
— Меня ждут.
— Кто? Ведь я здесь…
Действительно, зачем ей уходить, отрываться от теплого родного тела, ведь единственное, чего она хочет, — быть с ним… с ним одним…
Но что-то внутри требовательно подсказывало ей, что идти необходимо, что это очень важно…
— Отпусти меня, Венечка, — попросила она. — Я ненадолго. Я скоро вернусь.
— Тогда я пойду с тобой.
— Нет, — испугалась Юлька. — Тебе туда нельзя!
— Почему?
Почему? Потому что мужчин туда не пускают. Там только женщины. Они боятся… они плачут… и все из-за них… На вид таких сильных, но неспособных защитить, переложить на широкие плечи этот груз, взять на себя эту боль…
Она вспомнила!
Аборт…
Юлька вскочила и суматошно заметалась по комнате. В последнюю секунду сунула в сумку еще и пейджер.
Она оставила его номер во всех редакциях. Если срочно понадобится, то хотя бы сможет перезвонить… Она не может позволить себе исчезнуть даже на три дня…
Кошмар! Она уже опаздывает! Ну что за дурацкая закономерность — никуда не в состоянии прийти вовремя…
Юлька не обращала внимания на привычную утреннюю тошноту, она уже свыклась с ней как с обычным неприятным условием своего существования…
Выпить бы глоток кофе… Но ей велели ничего не есть и не пить, явиться строго натощак.
Тогда хоть пару бутербродов с собой завернуть. Когда еще там покормят…
Она «загружала мозги» кучей обыденных мелочей, чтобы только не думать о том, что неминуемо приближается…
Час… два… и…
На чем лучше поехать, на такси или на метро?
Пожалуй, если бегом, то на метро она еще успеет. Такси лучше взять на обратную дорогу. Наверное, ей будет трудно ходить…
А может, не брать Довлатова? Для такого чтения не совсем подходящая обстановка. Лучше купить в переходе любовный роман…
Ну да! Еще лучше! Придумала! Только и читать после этого о любви… Да еще с хеппи-эндом… И завидовать, что у кого-то все о’кей, а только у тебя не так, как у людей.
Нет уж, пусть останется Довлатов…
Юлька глянула на себя в зеркало и ужаснулась. Круги под глазами, лицо бледное, даже серое, словно она постарела лет на двадцать… А щеки набрякли, отекли… И губы бескровные, тонкие, как ниточки…
Нельзя идти туда в таком виде! Надо себя хоть немного уважать.
Вот, валяется на столе старая Ольгина косметичка. Чуть-чуть макияжа женщине не повредит в любом случае… Особенно в этом случае…
Ну кто из несущихся спозаранок на работу москвичей мог бы догадаться, куда так торопится эта девушка?
А Юльке казалось, что все мужчины смотрят на нее понимающе, а все женщины осуждающе… Особенно те, кто с детьми…
Она демонстративно уставилась на свое отражение в дверном стекле и повторяла про себя: «Я еду по дедам… На работу… Как все…»
Как все. Не одна она сегодня спешит «по своим делам».
Вон сколько записей в толстом кондуите… Много женщин едут туда же. Не одна она такая…
Быстрым деловым шагом Юлька шла по улице, ведущей к старому обшарпанному зданию роддома.
Даже место для этого выбрали какое-то… кощунственное… Роддом… Словно в насмешку…
Вон впереди какая-то женщина оглянулась, помедлила… и скрылась в боковой двери.
А вот и следующая… Ее провожает мужчина. Целует на прощание…
Поцелуй Иуды! Какой заботливый… Вот сам бы туда и пошел!
Если бы Квентин поцеловал ее перед этим, Юлька бы изо всех сил влепила ему пощечину…
Не сметь о нем думать! Хватит… нацеловались…
Ой, что-то ноги стали как ватные. Совсем не идут… И противно урчит в животе от страха…
Она сейчас упадет… Голова закружилась.
Кирпичики, кирпичики… окна, окна… цветы на клумбе… и птички щебечут так беззаботно…
Надо преодолеть всего несколько шагов… Последних…
Юлька вцепилась в ручку старой массивной двери. Навалилась всем телом. Не поддается…
— На себя надо, девушка, — отстранила ее разбитная бабенка с таким же, как у Юльки, пакетом и привычно потянула на себя скрипучую дверь…
Говорят, на миру и смерть красна…
Рядом с уверенной бабенкой Юльке сразу стало легче, словно сил прибавилось. И она пошла вслед за ней по узкому темному коридору.
Они успели как раз вовремя. Строгая фельдшерица в зеленом халате проверяла женщин по списку.
— Синичкина! — выкрикнула она. — Вместо Мазуровой. Есть Синичкина? Нет? Вычеркиваю…
— Меня запишите! — тут же выскочила вперед разбитная бабенка.
— Я здесь, — сказала Юлька. — Я Синичкина.
А бабенка просто испепелила ее взглядом. Пожалела, видно, что помогла справиться с дверью. Пусть бы колупалась там Синичкина. Пока бы доползла, а местечка-то и нет! Кто не успел — тот опоздал.
— За мной, — скомандовала фельдшерица и пошла дальше по длинному коридору.
Женщины гуськом двинулись за ней.
— Переодеваться здесь, — велела она, заведя их в просторную комнату. — Одежду сдать кастелянше.
Все распределились по стульям и стали торопливо стягивать с себя одежду.
Юлька тоже надела ночнушку, халат, натянула носки, сунула ноги в тапочки. И сразу почувствовала себя бедной сироткой…
Из-под короткого халатика торчит длинный подол с нелепыми горошинами. А носочки с Микки-Маусом eщe нелепее смотрятся на худых голых ногах… И уютный домашний помпон на тапках выглядит здесь просто дико…
— Часы, золото снять, — велела старенькая кастелянша. — Если кто с собой возьмет что-то ценное, имейте в виду мы ответственность не несем.
Юлька хотела сказать про пейджер, но смолчала. А вдруг велят оставить?
— Женщины, в процедурную. Потом на осмотр, — oглядев нестройную шеренгу, велела фельдшерица.
Юлька не смотрела на своих товарок по несчастью. Пока они замешкались, она вышла вперед и шагнула в процедурку первой.
И перед врачом она тоже оказалась раньше всех.
О Господи… опять надо отвечать на кучу унизительных вопросов.
— Сколько лет?
— Двадцать пять.
— Беременность первая?
— Да.
— Так тебе рожать пора.
И что это все так любят совать свой нос в чужие дела? На все случаи у них готовые советы…
— Место работы?
— Я журналистка.
— Я спрашиваю не профессию, а где работаешь.
— Везде.
— Так не бывает.
— По договору.
— А… понятно… вольная птичка…
И нее-то им понятно! Какие понимающие!
— Замужем?
— Нет.
— Ясно.
Ну, хоть здесь обошлись без уточняющих вопросов…
— Хронические болезни? Аллергия? Давай руку, измерим давление…
Интересно, у них стиль такой, со всеми общаться на «ты»? Или это только Юльку они не удостаивают более вежливого обращения?
— Поставь градусник. Какая температура? Нормальная? Все. Свободна. Следующий.
Юлька встала из-за стола, шагнула к двери…
И тут в ее пакете запищало надрывно и требовательно… Пейджер!
Сердце ухнуло вниз и остановилось. Замерло в ожидании… Вот оно — чудо!
Квентин приехал! Успел в последний момент! Выдернул ее из этого кошмара!
Ей больше не надо никуда идти! Все отменяется! Сейчас она снимет этот сиротский халат, переоденется и помчится к нему…