Эммет был в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, обнажавшими загорелые сильные руки. Три верхние пуговицы были расстегнуты на груди, покрытой волосами песочного цвета. Волна желания, равно жгучего и внезапного, окатила ее. Ей даже пришлось ненадолго зажмуриться, чтобы прогнать его образ.
— Как насчет послезавтра, Рейчел? — говорил Эймс. — Я мог бы показать такие места на острове, о которых вы и не мечтали. Обидно, что такая красавица проводит все свое время в обществе дяди и брата.
«Интересно, где он отточил эту фразу? — подумала она. — Должно быть, на некоторых она действовала». Хотя как женщина в здравом уме могла повестись на такую грубую лесть, было вне ее понимания.
— Было бы чудесно, — проблеяла она, чувствуя, как через стол ее жгут лучи гнева.
Рука Стивена снова приладилась к ее голой коже. На краткий миг она представила, что это рука Эммета. Нет, нет, не Эммета! Другого мужчины, который похож на него, говорит как он, но он ей не брат. Маленький жгучий узелок желания начал разгораться внизу живота, и она ненадолго отдалась во власть фантазии.
— Я заеду за вами в семь, — промурлыкал хриплый голос. — Харрис, ты объяснишь, как проехать?
— Конечно-конечно, — смущенно затараторил Харрис. — Моей племяннице не помешает немного развлечься.
— О, развлекать я умею!
Он убрал руку с ее голой спины и, слегка пошатываясь, побрел к своим товарищам у стойки.
Харрис с виноватым выражением повернулся к Эммету, но тот был уже на ногах.
— Мы уходим, — резко заявил он и схватил Рейчел за руку. — Я считаю, моя сестра получила то, за чем пришла. — Он бесцеремонно вытащил ее из-за стола.
— Но я еще не закончила…
— Все ты закончила!
Он потащил ее к выходу.
— Да иду я, иду! Отпусти, люди смотрят.
— Так закати скандал, что же ты? — Он выволок ее из бара на улицу. — Ты же специально нарядилась, чтобы привлекать всеобщее внимание.
Она, спотыкаясь, бежала за ним по песку к машине, поскольку он все не выпускал ее руки из своей железной хватки.
— И что на тебя нашло, не пойму?!
— Я не люблю, когда моя сестра одевается и ведет себя как шлюха. — Он швырнул ее на пассажирское сиденье, а сам сел за руль. Его лицо по-прежнему было во власти гнева.
— Я не вела себя как шлюха! — горячо оправдывалась Рейчел. — Я подумала… я хотела пойти на свидание.
Он саркастически расхохотался.
— На свидание? Вот как это называется? Это называется случка, а не свидание.
Он рывком тронулся с места. Рейчел вцепилась в протертую обивку «лендровера». Эммет вырулил на шоссе и понесся с такой бешеной скоростью, какой никак нельзя было ожидать от старого автомобиля.
А потом ей вдруг стало спокойно и радостно на душе, недавно раздираемой отчаянием.
— А ты ведь ревнуешь, да? — тихо спросила она.
— Ревную? — Хорошо, что он не повернулся к ней, а продолжал следить за дорогой — учитывая скорость, с которой они двигались. — Рейчел, я твой брат, черт побери. С чего мне ревновать?
— Но это не значит, что тебе не хочется, чтобы я принадлежала тебе одному. Тебе нравится, что я тебя так люблю.
Он по-прежнему не поворачивал головы, но его руки, казалось, перестали судорожно сжимать руль. У него были красивые руки. Длинные пальцы, ухоженные ногти — сильные умелые руки. Странно, но она не помнила, чтобы у Эммета были такие большие красивые руки. Однако у мужчины, что сидел рядом, было много такого, чего она не помнила.
— Значит, ты меня любишь? — прорычал он.
— Да, — ответила она. Только один раз она скажет ему это. Через пару дней она будет вовсю крутить роман со Стивеном Эймсом, а к Эммету останутся только сестринские чувства. — Я люблю тебя как никого в своей жизни. Не знаю почему, когда ты такая свинья, но я действительно люблю тебя, Эммет. Для меня никого лучше нет.
Повисла долгая пауза. Затем, в сгущающихся сумерках, прозвучал его тихий и ласковый голос:
— И потому ты запала на Стивена Эймса, Рейчел?
— Что ты имеешь в виду? — всполошилась она.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он помолчал. — Ладно, Рейчел, ходи к нему на свидания. Но будь осторожна. Он не тот рыцарь в блестящих латах, каким ты его воображаешь.
— Я не собираюсь за него замуж, Эммет. — Она попыталась разрядить обстановку шуткой.
— Нет, не собираешься. Ты собираешься с его помощью изгнать демонов. — Не успела она ответить на его провокацию — хотя она и не знала, что ответить, как он остановил машину у их темного коттеджа. — Иди ложись спать. А я прогуляюсь или, может быть, вернусь в Лихуэ.
— Зачем? — спросила она, не двигаясь с места.
— У всякого свои демоны.
Возразить ей было нечего. Она вышла из «лендровера» и захлопнула за собой дверцу. Шпильки тут же увязли в глубоком песке. Он смотрел, как она осторожно снимает одну туфлю, затем другую и идет к коттеджу босиком. Напряжение ее плеч говорило ему, чего ей стоит не обернуться, чтобы взглянуть на него.
Она была такая красивая под серебряным светом луны, освещавшей ее стройную крепкую фигуру в этом чертовом облегающем платье. Боль, не покидавшая его в последние дни, стала нестерпимой. Он резко утопил педаль газа, из-под колес полетел песок, и машина выкатилась задом на дорогу и умчалась обратно с прежней бешеной скоростью. Краем глаза он успел заметить, что Рейчел стоит на крыльце и смотрит в его сторону. И в лунном свете на ее лице слабо поблескивали серебряные дорожки слез. По крайней мере ему так показалось.
Дождавшись, пока «лендровер» скроется из виду, Рейчел пошла в дом. Сожженные плечи и спина адски болели. Весь вечер она пыталась не обращать внимания, но сейчас уже не могла сдержать слез. «Что ж, зато эта боль заставит забыть о других неприятностях», — угрюмо подумала она.
Она включила свет и поплелась на кухню искать соду — старое проверенное средство от ожогов. Прохладная содовая ванна должна была излечить раны, покрывшие ее за день. Однако, как и следовало ожидать, у Эммета такого не водилось.
Шкафчик в ванной тоже был пуст. Она в отчаянии взирала на голые полки. По ощущениям кожа на спине натянулась как барабан. Хорошо, что в баре она сидела так, что Эммет не видел ее спины, иначе его опытный глаз сразу различил бы пылающий под старым загаром ожог.
К счастью, когда она ездила за покупками, ей хватило ума купить на всякий случай крем с витамином Е. Это подойдет, если она сможет дотянуться до больного места. Иначе придется молча страдать, поскольку она не собиралась просить Эммета мазать кремом ее голую спину. Даже если он вернется до утра. Хотя непохоже, что у него были такие планы. Она сносила эту мысль стоически, даже более стойко, чем боль.
В спальне, осторожно сняв новое платье, она бросила его на стул, поверх швырнула белье и выключила свет. Надеть даже самую легкую ночную рубашку было немыслимо. Она так устала, что даже не умылась на ночь. Сил оставалось только на то, чтобы дойти до кровати и попробовать уснуть, лежа на животе и думая о чем-нибудь холодном и приятном.
Шагнув к кровати, она задела ногой стул и ушибла палец. Она чертыхнулась в полный голос, и слезы боли и отчаяния полились из глаз.
— Что случилось? — вдруг раздался из гостиной его голос, повергший ее в панику. Она нырнула в кровать и натянула простыню на свое голое тело.
— Ничего, — ответила она глухим от слез голосом, ясно говорившим, что это не так.
Дверь открылась, и на пороге возник Эммет. Вокруг его растрепанных светлых волос стоял нимб электрического света, проникшего из гостиной. Его лицо оставалось в тени, и она не видела его выражения, но крепче завернулась в простыню, на что ее спина отозвалась жуткой болью, и она невольно вскрикнула. Тогда он включил свет и шагнул к кровати.